Где скрывается правда - Кара Томас (2019)

Тиканье часов заполняет пространство между нами. Кэлли прижимает колени к груди.

– Я почитала его апелляцию… Многие верят, что он этого не совершал.

– Знаю. – Это я знаю еще с тех пор, как стала достаточно взрослой, чтобы самой искать ответы. О существовании людей, которые считают, что Уайатт Стоукс – не «огайский речной монстр», я узнала, едва научилась самостоятельно пользоваться Интернетом.

Кэлли опускает взгляд и отколупывает кусок лака на большом пальце ноги.

– На этот раз он может добиться нового слушания. Если между Ари и остальными девушками есть связь… он может выйти на свободу.

Уайатт Стоукс может выйти из тюрьмы. Уайатт Стоукс, человек, который знает наши имена.

– Родители не смогут позволить себе новый переезд, – говорит Кэлли. – Я поеду в Страудсбург, но они не смогут уехать из Фейетта: папа не бросит работу.

– Кэлли, – говорю я. Имя звучит на губах непривычно. – Что ты на самом деле видела той ночью?

По ее щеке ползет слеза.

– Я не соврала.

– Я не говорю, что ты соврала.

Какое-то время мы просто смотрим друг на друга.

– Ты правда видела его лицо? – наконец спрашиваю я.

Я жду, что она разозлится, выместит на мне гнев. Но вместо этого ее голос смягчается, и она отвечает:

– Я и сама уже не знаю.

В комнате стоит напряженная тишина, звук минутной стрелки повисает в воздухе, словно таймер бомбы.

– Что ты такое говоришь?

– Я говорю, что была тогда совсем маленькой и могла ошибиться. Конечно, я думала, что видела его лицо… Стоукс мне тогда казался монстром из-под кровати, и я испугалась, что он пришел за Лори после того, что наговорил ей в бассейне.

По ее розовым щекам катятся слезы злости. Она больше на меня не смотрит.

«Поэтому ты от меня отдалилась? – хочу я спросить ее. – Потому что думала, что я подозреваю тебя во лжи?»

– Даже если я ошиблась, – продолжает Кэлли, – было доказано, что это он убил остальных девушек. Он даже не стал этого отрицать. Им и так хватило бы улик, чтобы его приговорить.

– Наверное, – говорю я. Но не знаю, верила ли я в это когда-нибудь до конца. Ведь я знаю, что на самом деле случилось той ночью, то, о чем не слышало жюри присяжных и о чем до сих пор не знает даже Кэлли.

Я шумно сглатываю и стискиваю шерстяное одеяло в кулаке.

– Что ты им сказала? – шепчет Кэлли. – Когда они спросили, что ты видела?

– Что ты меня разбудила и сказала, что снаружи кто-то есть, – говорю я. – Во дворе пробежал человек. Я слышала, как ты говорила, что это был Стоукс. Полиция вдалбливала нам, что наши истории должны совпадать.

Я выдергиваю с одеяла катышек шерсти и смахиваю его с покрывала.

– Вот я и сказала, что это был Стоукс, хоть сама не видела лица этого человека.

– Его лица, – поправляет меня Кэлли.

Я на секунду замолкаю.

– Ты думаешь, что это сделал не Стоукс? – шепчет Кэлли наконец. На ее лице написано то, чего я боялась больше всего: теперь я окончательно предала семью Гринвудов. Одно дело – сомневаться в том, что мы видели той ночью, и совсем другое – что этом доме утверждение: Уайатт Стоукс – «огайский речной монстр» – неопровержимый факт. Икс равен икс, конец уравнения.

– Я просто хочу узнать, что случилось на самом деле, – говорю я. Я не просто хочу – я должна узнать. Иначе однажды настанет день, когда от этих недоговорок и загадок меня просто разорвет.

– Нам придется выяснить, что случилось на самом деле, если настоящий «монстр» все еще на свободе, – добавляю я. – Он может напасть еще на кого-то. Возможно, все это время нападения продолжались, просто полиция еще не нашла тел.

Я проглатываю тошнотный ком, подкативший к горлу. Думаю о девушках, до которых никому не было дела, чьи останки река смыла вместе с прибрежным щебнем.

– Считаешь, нам надо забрать показания? – шепчет Кэлли. – Семья меня ни за что не простит.