Где скрывается правда - Кара Томас (2019)

Она явно узнала меня, потому что сказала: «Вы так выросли» – но не стала признавать это вслух.

– Ну, как вы? – Она снова сияет, как будто мы – старые друзья и много вместе пережили. Я гляжу на лимонад с чашками, и мне становится жаль Энн Мэри.

Кэлли смотрит на меня.

– У меня умер отец, – говорю я. Пафос.

Выражение лица Энн Мэри смягчается.

– Сочувствую тебе. Я могу чем-нибудь помочь?

Я где-то слышала, что скорбящие люди терпеть не могут этот вопрос. Это не более чем глупая банальность. Вот только я – тот самый человек, который на такое бесстыдно отвечает: «Ну есть, короче, одна вещь…».

Я слегка откашливаюсь.

– Я пытаюсь разыскать сестру.

Энн Мэри хмурится.

– Я ничего не слышала о Джослин с тех пор, как она сбежала.

– Она никому ничего не сказала, – встревает Кэлли. – Вот поэтому мы и ищем Денни.

– Денни Дэнзинга? – Энн Мэри хмурит брови в недоумении, отхлебывая лимонад. – Но они с Джослин уже расстались к тому моменту, когда она уехала.

Я об этом, конечно, знала. Сестра не сообщила нам, что они с Денни расстались, но это было видно по ее лицу. За несколько месяцев до ее отъезда Денни приходил искать Джос, но, по-моему, каждый раз она была в пекарне. А иногда она возвращалась поздно вечером, после десяти, заявляя, что до смерти устала и не хочет рассказывать, где была.

Может, она его избегала потому, что чего-то боялась? Вдруг ей стало известно, что он был связан со взрывом в Арнольде или с чем похуже?

– Не знаешь, где сейчас живет Денни? – спрашиваю я Энн Мэри.

– Боже мой, нет, конечно, – говорит она. – Когда я последний раз о нем слышала, он работал в каком-то автосалоне.

Энн Мэри вручает мне чашку лимонада. Прежде чем я успеваю поднести ее к губам, в жидкость шлепается мошка. Я опускаю чашку. Энн Мэри наливает лимонад Кэлли, хотя та сказала, что не хочет пить.

– Если честно, я думала, что Джослин в конце концов вернется, – щебечет дальше Энн Мэри. – Помню, она говорила, что собирается где-то покупать квартиру, а я у нее все спрашивала: «Джос, ты хоть понимаешь, сколько нужно денег, чтобы жить самостоятельно?».

Значит, сестра все же кому-то говорила о своих планах. Я беру в руки чашку с лимонадом, чтобы хоть чем-то их занять, но тут вспоминаю, что там плавает мошка.

– Поверить не могу, что она уехала и оставила тебя. – Энн Мэри кладет ладонь мне на руку, но глаза ее по-прежнему глядят непонятно куда. – Ты была еще совсем ребенком.

Как и сама Джослин, согласно закону.

– Да, пришлось нелегко.

Энн Мэри трясет головой.

– И это после всего, что ты пережила во время суда.

Кэлли скрипит стулом, пододвигаясь ближе к столу.

– Вообще-то, я хотела немного побеседовать о Лори. Не знаю, хорошо ли ты ее помнишь…

– Конечно, помню, – отвечает Энн Мэри. – Лори была невероятно милой. – От меня не ускользает ее быстрый взгляд в мою сторону, как будто с обвинением. Милейшей была Лори. А Джослин – нет. Я задумываюсь, не знает ли Энн Мэри часом о моей сестре что-то такое, о чем недоговаривает.

– Мы просто… пытаемся понять, что же случилось тем летом, – уклончиво говорит Кэлли.

Энн Мэри широко раскрывает глаза.

– Ах, бедняжки. Вы беспокоитесь, что он выйдет на свободу, да?

Она наклоняется и берет нас за руки, как будто нам по восемь, а не по восемнадцать лет.

– Его ни за что, никогда не выпустят. Он никому больше не причинит зла.

Кэлли слабо улыбается Энн Мэри.

– Да, знаем. Просто Лори была… Мы до сих пор по ней скучаем. Приятно поговорить о ней с кем-то, кроме моей семьи.

Как оказалось, больше всего Энн Мэри любит слушать собственный голос, а Лори в ее сердце получила статус святой.