Ранняя пташка - Джаспер Ффорде (2019)

Я рассмеялся вслух. Не только над смелой игрой своего воображения, но и над отчетливостью. Если все сны такие, тогда я был лишен очень занятного и зрелищного развлечения. Ну да, конечно, дополнительная энергия, потраченная на их создание в подсознании, потребует дополнительные фунты веса при Засыпании, но по тому, что я успел увидеть, дело того стоило. Это была новая волнующая реальность.

Это было бегство от реальности.

Я сделал глубокий вдох, и мои легкие наполнились сладостным ароматом Лета, едва уловимыми запахами нагретой на солнце травы на заливных лугах. Я огляделся по сторонам, высматривая, нет ли где-нибудь поблизости Клитемнестры, подкрадывающейся ко мне с кинжалом в руке, и с облегчением убедился в том, что ее нет. Но зато было что-то другое, предсказанное вместе с раскидистым дубом и камнями.

Синий «Бьюик».

Машина относилась к более сдержанной и изящной эпохе американского автомобилестроения, предшествующей господству хрома и острых «плавников» на задних крыльях. Она была не новая, и это сразу чувствовалось. Ржавчина покрывала веснушками хромированные бамперы, плохо покрашенная вмятина на переднем крыле шелушилась, а стекло в водительской двери, молочно-белое, застряло на середине. Рядом с «Бьюиком» на красной скатерти были накрыты яства, в ведерке охлаждалась бутылка вина, стоял складной стул. Приблизительно в полумиле позади машины я увидел Морфелей, храм бога Морфея, одиноко стоящий посреди бескрайнего зеленого ковра. Старый, заброшенный, какой-то совершенно неуместный, но почему-то своим видом вселяющий спокойствие.

Можно было с высокой долей вероятности предположить, как эти два сценария сна возникли у меня в сознании. Сначала мне приснилась женщина, с которой я недавно познакомился, которая мне понравилась, и к этому примешались ее картины и воспоминания о моих каникулах, проведенных на Говере, затем сон, о котором мне рассказывали, с добавлением вездесущности Дона Гектора и «Гибер-теха». Общие очертания у меня уже имелись; мое сознание дополнило основное, подобно строительной штукатурке. Это была серьезная работа – неудивительно, что сны сжигают много энергии.

Я уже собирался спуститься с камней, как вдруг застыл на месте. Бригитта, Моуди, привратник Ллойд – все они предостерегали меня: «оставайся на камнях».

Мое любопытство было возбуждено. Спустившись на камень внизу, я осторожно прикоснулся к земле пытливым кончиком пальца ноги. Практически тотчас же из земли взметнулась рука, стиснувшая мою щиколотку стальной хваткой. Вскрикнув от ужаса, я покачнулся и едва не свалился с камней, но затем пришел в себя и изо всех сил потянулся назад, хватаясь за камни и ломая о них ногти. Наконец, после продолжавшейся несколько секунд борьбы, рука разжалась, освобождая меня, и быстро скрылась из вида, а я поспешно забрался на самый верх груды камней. Невзирая на то что я сознавал нереальность происходящего, меня трясло, дыхание вырывалось судорожными порывами. Только тут я заметил, что рук много – десятки, если не сотни. С нарастающим ужасом я смотрел, как они медленно движутся вокруг дерева подобно хищникам, кружащимся вокруг добычи, лишившейся надежды на спасение. Время от времени руки останавливались, чтобы потеребить пучок травы, обнюхать воздух и изредка поскандалить между собой, прежде чем продолжить свое бдение. Теперь я понимал, что имел в виду Моуди, говоря о руках с таким ужасом в голосе.

Нет, подождите-ка, вернемся чуток назад. Хорошенько подумав, я сообразил, что не мог знать о том, чего именно испугался Моуди. Он просто упомянул про «руки, которые до него дотянутся». Должно быть, я просто придумал этот сценарий, подстроив его под деревья и камни. Общий план оставался одинаковым, но сон получился другой.

И тут, совершенно внезапно, ход моих мыслей прервал резкий женский голос, прозвучавший у меня за спиной, что было странно, так как когда я недавно оглядывался вокруг, рядом никого не было.