Простая правда - Джоди Пиколт (2019)

– Отец ребенка – человек по имени Адам Синклер. Ему принадлежала квартира, которую Джейкоб снимал в Стейт-Колледже. Он уехал, так и не узнав… что у меня будет ребенок. – Ее слова звучали нежно, и мягким было выражение ее лица. – Поначалу я гнала от себя всякие мысли. А когда призналась себе в случившемся, было уже слишком поздно. Так что я продолжала делать вид, что ничего не произошло. После того как я родила ребенка в коровнике, я уснула. Элли, я собиралась вернуться в дом и принести его маме, но у меня дрожали ноги, и я не могла стоять. Я лишь хотела немного отдохнуть. А в следующий момент, когда я проснулась… – Она заморгала. – Ребенок исчез.

– Почему ты не пошла его искать?

– Мне стало так страшно. Я даже меньше боялась, что узнают родители, потому что все время говорила себе, что это Божья воля. Мне кажется, я знала, что́ именно увижу. А мне этого не хотелось.

Я пристально посмотрела на нее:

– Все же ты могла убить этого ребенка, Кэти. Может быть, ты ходила во сне. Ты могла задушить его, не сознавая, что делаешь.

– Нет. – Она опять плакала, ее лицо покраснело и покрылось пятнами. – Не могла бы я этого сделать, Элли. Едва увидев этого ребенка, я поняла, как он мне нужен. Он был мне так нужен! – Ее голос перешел на шепот. – В моей жизни этот ребенок был самым лучшим – и самым худшим – из всего, что я сделала.

– Когда ты засыпала, ребенок был жив? – (Она кивнула.) – Тогда кто же убил его? – Я в гневе поднялась. Ночные признания – неподходящий повод для успешных защит. – Было два часа ночи, он родился за два месяца до срока, и никто не знал про твою беременность. Кто, черт возьми, пришел туда и убил ребенка?!

– Не знаю, – рыдала Кэти. – Не знаю, но только не я. Нельзя тебе идти на суд и говорить, что это сделала я. – Она подняла на меня глаза. – Разве не понимаешь, что произошло с того момента, как я начала лгать? Весь мой мир разрушился, Элли. Ребенок мертв. Все пошло не так. – Она сжала руки в кулаки и спрятала их под фартук. – Я хочу все исправить.

Сама мысль об этом повергла меня в шок.

– Речь не идет об исповеди перед группой священников, Кэти. В Церкви амишей ты получишь при этом искупление вины, но в суде можешь получить срок в пятнадцать лет.

– Я не понимаю…

– Конечно не понимаешь. Вот почему ты наняла меня, адвоката, – чтобы я провела тебя через судебную систему. Единственный способ оправдать тебя – разработать хорошую защиту. И самый хороший вариант – это невменяемость. Ни одна коллегия присяжных в мире не поверит, если ты со свидетельской трибуны скажешь, что заснула, а когда проснулась – подумать только! – ребенка уже не было. И он так кстати умер.

Кэти от изумления открыла рот:

– Но это правда.

– Единственное место, где правда может спасти тебя от обвинения в убийстве первой степени, – это идеальный мир. Суд далек от идеального мира. С того момента, как мы входим туда, не имеет значения, что произошло в действительности. Имеет значение лишь, кто приготовил для присяжных лучшую историю.

– Мне безразлично, идеальный это мир или нет, – сказала Кэти. – Это не мой мир.

– Ты говоришь правду со свидетельской трибуны, и единственный мир, который тебе предстоит узнать, – это тюрьма штата.

– Если это воля Господа, я приму ее.

Разозлившись, я сердито посмотрела на нее:

– Хочешь играть роль мученицы? Давай! Но я не собираюсь сидеть рядом с тобой, пока ты совершаешь правовое самоубийство.

На какое-то время Кэти умолкла, потом повернулась ко мне с широко открытыми ясными глазами: