Простая правда - Джоди Пиколт (2019)

Сначала он привел нас в столовую, где по обе стороны от центрального прохода стояли длинные столы со скамьями. Разношерстная очередь из женщин, как длинная змея, продвигалась к стойке раздачи, где они брали подносы с неаппетитными кусками еды разных оттенков серого.

– Обычно все едят в зале, – объяснил он, – если только в качестве дисциплинарного взыскания заключенных не отправляют в отдельный блок. Тогда они едят в своих камерах.

Мы наблюдали, как заключенные группами садились за разные столы, глядя на нас с нескрываемым любопытством. Дювалл подвел нас к лестнице, рядом с которой размещались камеры. Телевизор, установленный в конце коридора, отбрасывал цветные блики на лицо одной из женщин, которая просунула сквозь прутья решетки свои руки и, глядя на Кэти, присвистнула:

– Ух ты, не слишком рано вырядилась для Хэллоуина?

Другие заключенные смеялись и хихикали, нагло выставляясь в своих крошечных клетках наподобие участников цирковой интермедии. Они пялились на Кэти, как на диковинный экспонат. Когда она, шепча молитвы, проходила мимо последней в ряду камеры, какая-то заключенная плюнула, едва не попав в туфлю Кэти.

В прогулочном дворе Дювалл разговорился:

– Не припомню, чтобы видел вас здесь. Вы защищаете мужчин, а не женщин?

– Тех и других. Вы не видели меня здесь, потому что моих клиентов оправдывают.

– Кто это? – кивнул он в сторону Кэти.

Я смотрела, как Кэти ходит по периметру пустого двора, останавливается на углу и смотрит в небо, окаймленное спиралями колючей проволоки. На вышке над головой Кэти стояли двое караульных с винтовками.

– Человек, который хочет увидеть собственность перед подписанием договора аренды, – ответила я.

Кэти подошла к нам, плотнее запахнув шаль на плечах.

– Это все, – сказал Дювалл. – Надеюсь, вы увидели все, что хотели.

Поблагодарив его, я повела Кэти на парковку. Во время двухчасовой поездки она почти все время молчала. В какой-то момент она задремала и тихо всхлипывала во сне. Положив одну руку на руль, другой я успокаивала ее, поглаживая по волосам.

Кэти проснулась, когда мы свернули с шоссе в Ланкастере. Прижавшись лбом к окну, она сказала:

– Пожалуйста, скажи Джорджу Каллахэну, что мне не нужна его сделка.

Я завершила свою вступительную речь цветистой фразой и обернулась на звук аплодисментов.

– Превосходно. Честно и убедительно, – произнес Куп, выходя вперед из тени в коровнике. Потом кивнул на сонных коров: – Строгие присяжные, однако.

Я почувствовала, как к щекам приливает жар:

– Тебя не должно здесь быть.

Он сомкнул руки на моей талии:

– Уж поверь мне, именно здесь я и должен быть.

Толкнув его в грудь, я отошла в сторону:

– Право, Куп. Завтра у меня суд. Плохая из меня компания.

– Я буду твоей публикой.

– Ты меня отвлекаешь.

– Это самое приятное, что я от тебя слышал, – ухмыльнулся Куп.

Вздохнув, я пошла в доильное помещение, где светился зеленым экран моего компьютера.

– Почему бы тебе не пойти в дом и не попросить Сару отрезать тебе пирога?

– И пропустить все эти моменты? – Куп прислонился к цистерне для молока. – Ну уж нет. А ты продолжай. Делай, что собиралась делать до моего появления.

С важным видом я села на ящик, служивший мне стулом, и принялась просматривать список свидетелей для завтрашнего суда. Прошло несколько минут, я потерла глаза и выключила компьютер.

– Я ни слова не сказал, – запротестовал Куп.

– А тебе и не надо было. – Вставая, я предложила ему руку. – Прогуляемся?

Мы неторопливо побрели через сад на северной стороне фермы с его яблонями, корявые ветви которых напоминали старческие руки. Вокруг нас витал аромат яблок, яркий и сладкий, как карамель.

– Вечером накануне суда Стивен обычно готовил стейк, – рассеянно произнесла я. – Он говорил, что в поедании свежего мяса есть нечто первобытное.