Простая правда - Джоди Пиколт (2019)

– Мисс Хэтэуэй права, но лишь в одном. Кэти Фишер не знает, что в точности произошло в ночь рождения ребенка. – Джордж оглядел лица присяжных. – Она не знает и призналась в этом, как призналась и в убийстве ребенка. – Он встал, сложив руки за спиной в замок. – Тем не менее нам не нужны воспоминания обвиняемой для воссоздания правды, поскольку в этом деле факты сами говорят за себя. Мы знаем, что Кэти Фишер много лет лгала своим близким о тайных поездках во внешний мир. Мы знаем, что она скрывала свою беременность, тайно родила ребенка, прикрыла окровавленное сено и спрятала тело ребенка. Можно заглянуть в отчет о вскрытии, в котором говорится о синяках вокруг рта ребенка – свидетельстве удушения – и волокнах хлопка глубоко в его глотке. На основании этого судмедэксперт сделал вывод об убийстве. Мы видим вещественные доказательства – ДНК-тесты, ставящие обвиняемую, и только обвиняемую, на место преступления. Мы можем найти психологический мотив – страх мисс Фишер навсегда быть оторванной от семьи, как и ее брат, за проступок, состоящий в рождении ребенка вне брака. Мы можем даже поднять протоколы суда, где обвиняемая признается в убийстве своего ребенка – сделанное добровольно признание, которое защита затем безуспешно пыталась исказить в свою пользу. – Джордж повернулся к Элли. – Мисс Хэтэуэй хочет внушить вам мысль о том, что, поскольку обвиняемая из амишей, то это преступление немыслимо. Однако религиозность амишей не оправдание. Я сталкивался с набожными католиками, религиозными иудеями и правоверными мусульманами, осужденными за ужасные криминальные деяния. Мисс Хэтэуэй хочет уверить вас, что ребенок умер от естественных причин. Тогда зачем заворачивать тело и прятать его под грудой попон – действия, предполагающие укрывательство? Защита не в состоянии это объяснить, а лишь предлагает отвлекающий маневр в виде какой-то неизвестной инфекции, которая могла бы повлечь за собой нарушение дыхания у новорожденного. Повторяю, могла бы повлечь. Но, с другой стороны, не могла бы. Все это просто может быть способом сокрытия правды – что десятого июля Кэти Фишер пошла в коровник на ферме своих родителей и предумышленно, сознательно задушила своего ребенка. – Он глянул на Кэти, потом перевел взгляд на присяжных. – Мисс Хэтэуэй также хочет заставить вас поверить в еще один обман: что Кэти Фишер была в ту ночь единственной свидетельницей. Но это не так. Там был младенец, который не может говорить за себя, потому что его мать заставила его замолчать. – Он обвел взглядом двенадцать мужчин и женщин, наблюдающих за ним. – Выступите сегодня в защиту этого ребенка, – произнес он.

Отец Джорджа Каллахэна, который несколько десятков лет назад четыре срока подряд избирался окружным прокурором округа Бакс, любил повторять, что в юридической карьере человека всегда существует единственное дело, позволяющее ему въехать в город на белом коне. Это дело всегда упоминается вместе с твоим именем, независимо от того, сделал ли ты в жизни еще что-то стоящее. Для Уоллеса Каллахэна это было осуждение троих белых парней из колледжа за изнасилование и убийство чернокожей девочки, произошедшее как раз в разгар протестных акций за гражданские права. Для Джорджа это будет дело Кэти Фишер.

Он предчувствовал это точно так же, как по напряжению в мышцах предчувствовал, что на следующий день выпадет снег. Присяжные сочтут ее виновной. Черт, она сама считает себя виновной! Что ж, он не удивится, если вердикт будет готов до ужина.

Джордж надел свой плащ, взял портфель и вышел из здания суда. Его немедленно окружили репортеры и операторы из местных сетей и национальных филиалов. Он улыбнулся, стараясь повернуться к видеокамерам в выгодном ракурсе и наклоняясь к микрофонам, которые совали ему в лицо.

– Ваши комментарии по этому делу?

– Как по-вашему, на чью сторону склоняется коллегия присяжных?

Улыбнувшись, Джордж ответил четкой сжатой фразой:

– Очевидно, что победу одержит обвинение.