Малакай и я - Дж. МакЭвой (2021)

— Они великие вдвойне. Можешь представить себе машину, которая не хочет, чтобы в нее заливали топливо? И когда остается последняя капля, бак автоматически сам себя наполняет. Все в мире захотели бы такую машину.

— Все, кроме матушки-природы, — нахмурился он, и я не смогла сдержать смех.

— Ну, правда, как тебе так удается на все смотреть отрицательно?

— Это дар. — Пожал он плечами.

— Некоторые дары хороши! — пробормотала я, останавливаясь и подбирая платье, чтобы снять туфли, но забыла, что они пристегнуты к щиколотке, поэтому пришлось отпустить руку Малакая. Но я не успела наклониться, как он присел на колено.

— Что ты делаешь? — Я быстро отпустила платье. И пошутила: — Прости, я не готова к замужеству...

— У тебя болят ноги. Я помогу. Подними.

— Не нужно тут командовать. Как и говорить о моих ногах.

Ох! Мне было так неловко, когда он нежно коснулся моей ноги, расстегнул пряжку, что позволило мне вытащить ногу и босиком встать на пол, в то время как он проделал то же со второй.

— Спасибо, — прошептала я.

Я была рада, что он ничего не ответил, а просто встал и понес мои туфли в руках. Я взяла их себе. Хотелось сказать... спросить его, что происходит, но страх остановил меня, потому что я знала — это сон, а просыпаться не хотелось. Поэтому когда он предложил свою руку, я снова в нее вцепилась. Мы направились к экспонатам и остановились у первого — у пары вытянутых черных масок из слоновой кости, и я подумала о вопросе, который хочу задать.

— Обинна Великий и его возлюбленная Адаезе? — Я ничего не знала о них, кроме того факта, что они были африканской знатью и повели за собой армию, которая разбила англичан.

Малакай остановился и поднял взгляд на пестрый африканский щит, собранный из нескольких таким образом, что казалось, будто над нашими головами висел один громадный щит.

— Румм... бахк... рума... бакокка... румм...

Он отвел взгляд от щита, не переставая тихо нашептывать — скорее даже напевать. Лицо сосредоточено, но без эмоций. Просто открывая и закрывая глаза, он расслабился, но не улыбался и не отводил взгляд.

— На протяжении всей истории большинство людей, которых считали великими, получили этот титул благодаря способности к завоеванию. Был ли это Александр Великий или султан Сулейман Великолепный, история помнит их как правителей, расширявших свои империи захватом частей существующих стран, но им всегда было мало.

— Что тогда сделало Обинну великим, если он не был правителем и ничего не завоевал? — спросила я, и он, наконец, посмотрел на меня, но с болью в глазах. — Если тебе тяжело говорить об этом, ты не...

— Обинна Великий был не правителем, а сыном козьего фермера и как...

Его голос улетел в сторону тех артефактов, на которые он оглянулся. Я отпустила его руку, и он в смущении недолго смотрел на меня, пока я не села на скамью.

— Даже в своих снах я слишком ленива, чтобы стоять, — улыбнулась я и подоткнула ноги под себя, усаживаясь на скамье в не очень женственной позе.

— Думаешь, это сон?

— Тш-ш... — я приложила палец к своим губам. — Не хочу думать. Теперь я не бываю веселой, если много думаю. Если начну думать, то буду размышлять, почему ты здесь. Раньше ты никогда не приходил, хотя у тебя всегда было приглашение. Так почему сейчас? Я закончу тем, что провалюсь в кроличью нору вопросов и прослушаю историю любви африканской принцессы и козьего фермера.

Он надолго остановил на мне взгляд, пока ослаблял узел галстука.

— Ты же знаешь, что у этих историй нет счастливого конца?

— Влаго- и водостойкая подводка и тушь. — Указала я с гордостью на лицо. — И технически ты все еще тут, поэтому в случае чего — это просто затянувшийся счастливый конец.

Я ожидала один из подколов, но ничего. Вместо этого он едва улыбнулся.

— Не говори, что я тебя не предупреждал.