Малакай и я - Дж. МакЭвой (2021)

Когда он поцеловал меня, земля словно ушла из-под ног. Я проваливалась, и он проваливался вместе со мной. Казалось, я почувствовала, как нас осветило солнце. Я осязала и снег, и дождь, и дуновение ветра. Я ощутила песок под ногами, затем траву, и не могла удержаться от того, чтобы крепче прижаться к нему.

Не могла сдержаться, чтобы не отвечать на его поцелуй, и с жаждой, не похожей ни на что другое в моей жизни, я сдалась этому поцелую и медленно разомкнула губы. Вокруг нас сменялись миры, и каждый раз это отдавало в сердце болью. Хотелось смеяться, плакать, петь, танцевать. Меня охватили эмоции, из-за чего стало больно дышать, думать, все ощущалось больнее. Боль... столько боли.

2-е Onwa Ite Na Ni (сентябрь) 1684 — леса Обофия, Игболенд, Нигерия

— Банджоко! НЕТ! НЕТ!

Когда я бежала его остановить, расстояние между мной и Обинной казалось мне шириной океана. Обинна обернулся на мой голос, и копье Банджоко пронзило его грудь.

— А-А-А-А! — прокричала я, и расстояние снова сжалось, но уже было поздно. Когда я добралась до него, он упал. — Оби! Оби!... А-а-а-а...

Он не мог говорить и лишь дотронулся до моего лица.

— Нет... нет... — Я держала его, качаясь взад и вперед.

— Ты не спасешь его. Возьми меня за руку. Они наступают!

— ПРОКЛИНАЮ ТЕБЯ! — кричала я, отбиваясь от его руки. И когда он двинулся схватить меня, я вытащила нож и прижала к горлу. — Ты не спасешь меня! Уходи! УХОДИ!

Банджоко все стоял, но когда увидел дым, поднимающийся из деревни, медленно попятился.

— Адаезе...

Несмотря на него, я прижалась к Обинне и снова стала раскачиваться взад и вперед.

4-е июля 1781 — Гуанахуато, Новая Испания

— Ана!

Карлос прыгнул со своего балкона на мой и подхватил меня, оттаскивая от отца, который в диком изумлении смотрел на меня, когда стал отходить назад и выронил нож.

— Папа... — Я хотела рассказать ему... спросить, почему... но не смогла, и мои ноги ослабли, когда Карлос опустил меня на пол, крича моему отцу:

— Помощь! Приведи помощь!

Он прижал руки к моей груди, пытаясь остановить кровь. Больно... всюду боль. Я тронула его окровавленную руку.

— Я...увижу тебя... снова.

— АНА, НЕТ! Прошу. Прошу, не надо... АНА!

Я чувствовала, как на лицо мне падают его слезы.

***

— А-а-а... — закричала я, отрываясь от него. Я вся дрожала и пыталась дышать, пыталась стоять, но ничего из этого не способна была сделать. Все во мне отдавало болью. Он крепко прижался ко мне.

— Все хорошо, все хорошо. Я рядом, — шептал он. — Я всегда был рядом, Эстер. И всегда буду.

Голова опустела, и боль прекратилась.

ГЛАВА 17. БЛИЦ

ЭСТЕР

Оглядываясь, я села в своей кровати, словно восстав из могилы. К счастью, я увидела огромные окна своей комнаты, в которую проникали яркие огни города. Я сидела в центре своей постели, все еще одетая в золотое с бусинами платье с... с бала. Я пробежалась пальцами по вышивке, и в памяти стали оживать все события этого вечера, и чем больше я вспоминала, тем выше поднимались пальцы, пока не коснулись губ.

— Черт!

Я быстро оглянулась на дверь, медленно сползла с кровати и на носочках пересекла комнату. Попыталась тихо открыть дверь, но забыла, как скверно и громко она скрипела — как мера предосторожности для деда, чтобы я не могла просто так проскользнуть. Я зажмурила глаза, словно это помогло бы мне исчезнуть.

— Тебе не нужно красться, это твой дом, — сказал он, и я тут же узнала его голос.

Я открыла глаза, дабы убедиться, что уши не сыграли со мной злую шутку, и да, вот он стоит на моей кухне в том, что осталось от его костюма: черные брюки, белая рубашка с закатанными рукавами, расстегнутая на воротнике, и развязанный галстук-бабочка. В руках он держал мою желтую кружку.