Замирает у того самого подноса, который я оставила на полу. С минуту стоит нахмурив брови и качает головой, а потом спокойным движением берет его в руки и, подойдя к окну, распахивает раму и не задумываясь выкидывает вместе с содержимым.

— Я не буду терпеть такого отношения, Тата, — засовывает руки в карманы брюк. — Теперь, прежде чем захочешь поесть в моем доме, ты должна будешь просить об этом, — последние слова он произносит приглушенным металлическим тоном, не отрывая взгляда от окна.

— На коленях? — тихо усмехаюсь от озвученной угрозы.

Но в ответ мне достается тишина. Я устала.

— Ты просто отвратителен мне, Хаджиев, — каким-то равнодушным голосом бросаю ему в спину. — Я лучше предпочту сдохнуть, чем…

— Тимур жив.

Два слова одним ударом выбивают весь воздух из моих легких.

Удар наотмашь.

Задыхаюсь.

Сердце болезненно застывает и тут же разрывается на мельчайшие острые осколки.

Мамочки… как больно.

— Н-не верю… — дрожащий шёпот слетает с губ, а затем я срываюсь на крик. — Ты лжешь! — подрываюсь на колени, позабыв о слабости.

— Я никогда не вру, птичка. — Хаджиев поворачивается ко мне с непроницаемым выражением лица. — И тебе об этом известно.

Глава 12. Два дня

Я закрываю глаза. Меня трясет. Каждый нерв в моем теле натянут до предела. Пульс гулко стучит в висках, разгоняя по кипящим венам кровь с бешеной скоростью, пока я пытаюсь принять услышанное.

Но это невозможно… Зачем он так поступает со мной?

Тимка.

Все бы отдала, кожу бы с себя содрала, лишь бы слова Хаджиева оказались правдой. Но он лжет. Моего брата нет в живых уже пять лет.

А что если это правда? Зачем ему мне врать? И как… откуда?..

В голове вспыхивает темное зарево из прошлого…

Обдолбанная мать, которая продает своего маленького сына ублюдкам с кровожадными улыбками. Папа, стоящий на коленях с пистолетом у виска. Он умоляет не трогать нас с Тимкой. Но его мольбу заглушает громкий хлопок и мое розовое платье заливает багровая жидкость от выстрела в голову отца. В ушах снова стоит этот дикий крик боли. Глаза застелены густой пеленой слез. Я столько лет пыталась забыть об этом дне…

И вот я снова отправляюсь в бездну пережитых кошмаров.

И тумблер на отключение эмоций больше не сработает. Потому что, даже зная правду, теперь мне хочется верить в сладкую ложь. Изнуренный мозг поддается этой слабости.

Мне хочется поверить Хаджиеву.

Я долгое время пряталась за нескончаемыми проблемами, которые преследовали меня подобно грозовым тучам.

А в итоге… Не знаю, как у меня это получилось, но я просто позволила перегореть той боли и стать всего лишь кучкой пепла в моей голове.

Наверное, так было проще.

А потом… в моей жизни появилось чудовище.

Чудовище, ярость которого я пробудила своими же руками.

И сколько бы я не бежала от всего этого, исход все равно будет один…

Вздрагиваю, когда до моего лица дотрагиваются жесткие мужские пальцы и я тут же отвешиваю шлепок по его руке. Даже не заметила как он подошел ко мне вплотную.

— Откуда ты знаешь? — хватаю Хаджиева за лацканы пиджака. — Откуда ты вообще узнал о нем?

В моем голосе столько боли, отчаяния и искренней мольбы, но Марат игнорирует, хладнокровно хватает меня за запястья и откидывает их от себя.

— Мы поговорим, когда ты успокоишься.

Явно желая избежать женской истерики, он направляется на выход.

Черствый чурбак. Мерзавец!

Меня буквально наизнанку выворачивает от того, что я не получаю от него ответа.

Добра нет. Сплошное зло. И это самое зло сейчас повернулось ко мне спиной.

Схватив с тумбы торшер с прозрачным основанием, отправляю его вслед за ним, но промахиваюсь и тот с грохотом разбивается о стену.

— Мы поговорим сейчас! — сдерживаю слезы беспомощности и сжимаю дрожащие кулаки до боли от врезавшихся в ладони ногтей.