Не повышай на меня голос, птичка - Миша Рейн (2021)

Я делаю резкое движения бедрами в надежде отстраниться, но вскрикиваю, когда получается совершенно иначе. Его член мгновенно заполняет меня, выбивая из груди громкий крик. Он решительно толкается внутрь, нанизывает на свой поршень, одновременно голодными губами затыкая мой рот поцелуем. Таким грубым, что завтра я обнаружу синяки от его укусов. Но Марат не останавливается. С рычанием обхватывает мою шею руками, вжимает в себя и начинает трахать. Жестко. Требовательно. Так быстро и глубоко, что его яйца шлепают по моим влажным складкам до звона в ушах.

— Господи… — неосознанно вырывается из меня.

— Я предупреждал… не провоцируй, — рычит в мой рот и вновь начинает кусать до клацанья зубов, пожирать мои губы, и я растекаюсь лужицей. Я уже готова кончить, все тело вибрирует от резких толчков. Всхлипываю, глотая громкие стоны. Не хочу, не хочу чтобы он слышал как мне хорошо. Но мне хорошо. До острой боли, что расходится волнами томительного наслаждения. До жара в костях. До раздирающих криков. Черт подери… Я тону в штурмовом потоке эйфории.

Хаджиев с остервенением выбивает остатки жизни из моего тела, еще немного и он просто порвет меня на куски. Порочные влажные шлепки заполняют все вокруг… Проклятье, я теку как последняя сука. Но мне плевать, совершенно, я будто пьяная, накаченная наркотой, готовая отдать ему свою душу. А он и не спрашивает, берет сам.

Его член так глубоко, так сильно и жестко, что изо рта вырываются животные звуки.

Сумасшествие. Безумие. Остро. Горячо. Мокро. Хорошо. Очень хорошо… Ох, черт.

И он чувствует это, долбит прямо туда, задевая заветную точку твердой головкой, вынуждая кончить меня, захлебнуться дикими визгами, сокращаясь вокруг его члена. Жесткий шлепок беспощадно сбрасывает в бездну наслаждения, перед тем как я чувствую глубоко внутри его пульсацию. Хаджиев напрягается, хрипит, из последних сил нападая ртом на мои соски. И только спустя мгновение я ощущаю стекающую горячую жидкость по внутренней стороне бедер, но у меня даже не остается сил на смущение или презрение. Потому что я обмякаю прямо на его агрегате, проваливаюсь в неземное блаженство.

Глава 26. Мысли

Марат

Сердце выламывает ребра. Я прикрываю веки и тяжело сглатываю, постепенно осознавая, что только что перешел границу дозволенного. Но мне плевать, потому что перед глазами все еще стоит картина, как она теряется в удовольствии.

Твою мать, я весь взмок. Тата едва дышит, распластавшись на моей груди, в то время как мной овладевает давно потерянное ощущение, которое я уже и не надеялся испытать. Она моя. Как в дурмане приближаюсь к изгибу девичьей шеи и медленно вдыхаю манящий запах. Я не готов возвращаться в реальность. Проклятье… Пальцем провожу по контуру ее мягких губ, все еще ощущая их сладкий вкус на своих, а в ответ ловлю на себе порыв слабого дыхания птички.

Она принимает попытку подняться и покинуть мои колени, но загвоздка в том, что я хочу еще. Пиздец как хочу. Мой член все еще внутри нее. И я не готов покинуть горячую плоть.

Тут же перемещаю руки на хрупкую талию Таты и впиваюсь в нее пальцами, лишая возможности слезть с меня.

— Марат, не надо… — ее грудь сотрясается от резкого вздоха.

Однако я не желаю ничего слышать и продолжаю упиваться пьянящей близостью наших тел, чувствуя, как по коже медленно скатываются капли прохладного пота.

Судя по тому, как внутри все ахуенно туго и совершенно не растрахано, смею предположить, что секса у нее не было прилично. Вот только верится в это с трудом…

Нет, блядь, нет! Мне не стоит думать об этом сейчас!

Она пугается моей реакции и напрягается еще сильнее. Черт… Я даже ощущаю, как беспорядочно бьется ее сердце и, рыкнув, снимаю дрожащее тельце со своего члена, но из рук не выпускаю, поправляю штаны, а после заключаю Тату крепче в объятья и откидываюсь вместе с ней на спинку сиденья, защищая ее от себя самого.