Не повышай на меня голос, птичка - Миша Рейн (2021)

Он издает короткий смешок. Господи, кто этот мужчина?

— Мне становится скучно, птичка. Может, уже хватит? Ты ведь знаешь, что кончишь сегодня на моем члене.

— Вот это самомнение! — рычу прямо ему в губы и замечаю, как их уголок дергается в подобии улыбки.

— Хочу попробовать тебя на вкус, — хрипит, низким от возбуждения голосом, а у самого в глазах бесы пляшут.

— Ч-что… Ты оглох? Катись к черту!

Хаджиев выпускает мои руки из захвата и, не позволяя мне оправиться, одним движением избавляется от трусиков.

Изо рта вырывается звонкий вскрик, когда кожа, где секунду назад врезались ленты, вспыхивает огнем. Замечаю, как на мгновение он замирает жадным взглядом на самом сокровенном месте, сжимая ладонью свой выпирающий стояк.

— Ты думала обо мне? — подхватывает под попку и усаживает меня на стол, тут же рассталкивая мои ноги своими бедрами, а после уверенно касается пальцами чувственных складок.

Ахаю и глотаю стон. Хрен ему.

— Думать о тебе будет твоя женушка, — нахожу в себе силы съязвить.

— Не ревнуй, птичка, — кусает кожу на шее и я выгибаюсь как от удара плетью.

Господи, ну почему этот мужчина такой… Будь он проклят!

— Отвали, — едва слышно слетает с моих губ и я слабо дергаюсь, что вызывает очередной смешок этого мерзавца.

— Мне нравится, что ты становишься смелее рядом со мной.

Да что ты? Козлина!

Но он снова выбивает все мысли из головы, царапая кожу жесткой щетиной и опаляя горячим дыханием. Черт возьми… Я крепко зажмуриваюсь, ощущая, как от его умелых прикосновений скручивает низ живота, и сдерживаю себя из последних сил, чтобы не рассыпаться на фейерверк из стонов.

Его губы находят мое ухо, прежде чем гортанный рык обжигает его:

— Я слишком долго сопротивлялся тебе, но какого черта я делаю, когда у меня есть это?

Хаджиев толкает меня рукой, вынуждая лечь на спину и тут же накрывает мой клитор горячим ртом.

— Господи… — вырывается из груди, прежде чем я закатываю глаза от торнадо чувств, которые накрывают меня острым наслаждением.

Внезапно Хаджиев отстраняется и нависает надо мной, такой мускулистый и опасный. Рывком он притягивает меня за шею к своему лицу.

— Я хочу, чтобы ты стонала мое имя, — требовательно произносит он хриплым голосом.

— Пошел ты, — тихо выдыхаю я, облизываясь опьяненная происходящим.

На лице Хаджиева появляется дерзкая ухмылка, прежде чем он набрасывается на мои губы, решительно завладевая ими своими, от вкуса которых по спине проносится волна мурашек. Он действует слишком быстро и дико, сменяя поцелуи на укусы, проникая дерзким языком так глубоко, что напрочь лишает рассудка.

— Значит, я буду трахать тебя, пока ты не начнешь выкрикивать мое имя, — угрожающе рычит мне в рот и кусает за нижнюю губу, за чем следует мой сдавленный всхлип. — Ты поняла? — Хаджиев перемещает руку от шеи на майку, сжимает ее в кулак и дергает вниз, выпуская грудь на свободу.

Резко втягиваю воздух, а в следующее мгновение сосок обжигает его утробный стон, и я ощущаю на твердой горошине влажный шероховатый язык.

Охренеть можно.

Одним щелчком он выбивает из моей головы все протесты и ненужные мысли.

Остается лишь пустота, в которую он может вложить все что захочет.

— Блядь… — его рычание ядом разливается по моим венам, — твое тело… — но он не договаривает, вместо своих слов Марат срывает с моих искусанных губ глухое аханье, вновь касаясь пальцами изнывающего лона, заставляя ощутить собственную влагу. — По-прежнему хочешь послать меня?

Заткнись! Заткнись и трахни меня… Я ненавижу тебя!

Но я ничего не отвечаю. Каждая клеточка во мне звенит, отзывается на его умелые действия, губы горят от жадных поцелуев, а мое тело льнет к нему. Ластится. Просит его везде: на коже и под ней.

Хаджиев как игла проникает в самые уязвимые места. Своей делает. Согласной на все.