Следующие несколько дней я провела в доме Хаджиева в полном одиночестве, изредка встречаясь с обслуживающим персоналом, но никто из них не то, чтобы не говорил со мной, а даже практически не смотрел в мою сторону. Будто на мне наложено проклятье. Хотя так и есть. Наложено одно. Бородатое, перекаченное и с ледяным айсбергом вместо сердца.

И вроде бы я должна наслаждаться хотя бы отсутствием Хаджиева, но почему-то без него мне еще тошнотворней в бетонных стенах. А может потому что я знаю, что сейчас этот мерзавец с другой выполняет супружеский долг? И что с того? Он ничего мне не обещал. Проклятье. Я с ума сойду.

И бонусом к моей нервотрепке еще и мысли о Тимке, а точнее о том, как забрать его из той семьи. Но для начала мне и вправду стоит сблизиться с мальчиком. Дать ему привыкнуть к себе. Сейчас, когда эмоции приутихли я и сама это понимаю. Встречу Агния назначила на выходные. Единственный минус в том, что мой внешний вид оставляет желать лучшего. От скачущих нервов я толком ничего не ем. А если мне и удается впихнуть в себя хоть крошку, то только для того, чтобы не впасть в кому.

Утомленная очередными попытками заснуть я подрываюсь с постели и спускаюсь на кухню. Во рту все пересохло. На ощуп щелкаю выключатель и набираю стакан прохладной воды, тут же с жадностью выпивая все до последней капли.

А в следующее мгновение тело прошибает ударом тока, потому что я слышу щелчок входной двери.

Стою, до боли сжимая в руках стеклянный стакан. Нет сил даже пальцем пошевелить от предвкушения холода, который уже пробирается вперед своего хозяина. Сколько я его не видела? День? Три? Пять? Да какая разница. Хоть вечность. Все равно каждая встреча с ним подобна шаровой молнии.

Тяжелые шаги свидетельствуют о приближении ночного гостя, а когда они стихают я оборачиваюсь, получая двойной рикошет прямо в грудь. И все связные мысли рассыпаются пеплом, как и возможность пошевелить языком.

Никто из нас не нарушает молчание.

Наблюдаю, как Марат неспешно снимает кожаные перчатки, за ними следует пальто. Мой взгляд невольно исследует его крепкие мышцы, которые перекатываются при каждом движении под натянутой тканью белой рубашки. Но стоит мне столкнуться с голодными глазами зверя, как внутренности скручивает тугим узлом.

Глазами, что подобно невидимому лезвию по коже.

Сглатываю слюну.

— Ты похудела, — коротко сообщает Хаджиев, разбивая обжигающую тишину вдребезги. А потом продолжает сканировать меня холодным взглядом, который с каждой секундой заволакивает тьмой. И нет, это не возбуждение. Хуже. Он злится. И это осознание выбивает из легких последний клочок воздуха. С каждым новым шагом в мою сторону Марат становится более дикий. Более опасный. И все же голодный.

Глава 29. Голод

Противоречивые эмоции выворачивают меня наизнанку, потому что я не могу понять, что испытываю, глядя на приближающийся айсберг.

Я ведь не могла скучать по нему?

Абсолютная нелепость! Но взбесившееся сердце говорит об обратном.

— Садись за стол, — тяжелый голос Хаджиева выводит меня из оцепенения и вынуждает вздрогнуть, но больше ничего не происходит.

Он просто проходит мимо. Даже пальцем меня трогает. И происходящее начинает действительно пугать. Я ждала чего угодно, но только не этого.

Делаю отчаянный вдох и выдох, невольно заполняя себя его запахом: тяжелого парфюма и сигаретного дыма. Голова идет кругом.

— Проблемы со слухом? — строго выдает Хаджиев, а через секунду я слышу, как открывается дверца холодильника. Он что, хочет меня накормить?

Прочищаю горло и заставляю себя ответить ему.

— Я не голодна, пойду в постель.

А сама продолжаю стоять как вкопанная со стаканом в руках.

Пойду. Как же.