Не повышай на меня голос, птичка - Миша Рейн (2021)

— Послушайте, моя дорогая, я не желаю вам ничего плохого. Я лишь хочу попытаться поговорить, чтобы вы поняли: мальчику здесь хорошо. Вы ведь должны понимать, что за последние два года он привык к новой жизни. Теперь его дом…

— Он мой! — сглатываю.

Агния прочищает горло, демонстрируя свое заканчивающееся терпение. Плевать. У меня его давно уже нет.

— Для начала вам необходимо найти с мальчиком контакт. Вы чужой для него человек, но если пообещаете вести себя разумно, то я разрешу приходить, играть и проводить время с моим сыном, — женщина больше не старается быть мягкой.

Она четко показывает мне на мое место.

На долю секунду ее беспристрастная маска соскальзывает, но мне этого достаточно, чтобы понять одну простую вещь. Агния не хочет. Не хочет видеть меня: ни в своем доме, ни рядом с Тимкой. Ее заставили пойти на такой шаг. И я даже знаю кто.

На мгновение в голову закрадывается мысль воспользоваться приближенным положением к Марату, тем более один рычаг давления у меня точно есть, но я тут же напоминаю себе что он за чудовище и выбрасываю эту идею в мусорный ящик.

Справлюсь и без него.

Делаю глубокий вдох и пытаюсь успокоиться. С одной стороны я понимаю, что должна с благодарностью целовать ноги и руки этой семье, ведь мальчик действительно живет в хороших условиях, но с другой… Он единственный, кто у меня остался. А отдавать мне его никто не собирается. Я не дура.

И да, я ревную. Очень. И как бы себя не умоляла принять все как есть, не получается. Потому что теперь во мне разгорается отчаянное желание забрать своего брата и уехать от всего окружающего нас дерьма как можно дальше. И если для этого мне придется быть вежливой и сговорчивой, так тому и быть.

— Вы правы, — вытаскиваю из себя эти слова, как колючую проволоку. — Я приношу извинения за несдержанные эмоции, впредь такого больше не повторится.

Женщина с минуту изучает меня скептическим взглядом, но принимает мои извинения. По крайней мере, делает вид.

— Хорошо, рада, что мы пришли к пониманию. Я сообщу вам, по каким дням у Андрея есть свободное для игр время.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Стерва.

— Конечно, — заставляю себя улыбнуться, прежде чем вылететь из комнаты, где мне уже было невозможно дышать.

Хватаю на ходу пальто и устремляюсь прямиком на улицу. Не могу больше. Слезы душат. Выжигают меня изнутри. Я даже и подумать не могла, что больнее чем потерять брата, будет — стать для него абсолютно чужой.

Прохладный ветер кусает обнаженные участки кожи, но мне все равно. Я ищу в этом хоть толику облегчения, но боюсь даже если сейчас по мне пройдется дорожная фреза — ничего не почувствую.

Пальто из моих рук выскальзывает, но в ту же секунду оказывается накинутым мне на плечи.

Салим.

— Ты как? — Мужчина разворачивает меня и заглядывает в заплаканное лицо, а потом добавляет спокойным и рассудительным тоном. — Главное, что твой брат жив. Остальное решится.

Мне хочется забиться в очередной истерики. Потому что от его слов мне ни черта не легче. Напротив, они еще сильнее раздражают и без того заведенные нервы. Но огрызаться сил нет, сейчас я уязвима и нуждаюсь в поддержке.

— Он не узнал меня, — шепчу дрожащим голосом и тут же утыкаюсь ему в грудь, вновь задыхаясь от рыданий.

— Дай время и себе, и ему, — мужские руки крепко прижимают меня и я позволяю остаткам боли раствориться в простой человеческой близости. Сейчас мне этого достаточно.

Салим прав, главное, что он жив, а я найду в себе силы, чтобы вернуть своего мальчика обратно домой. Я обещаю. У нас будет дом.

***