Когда герои падают - Джиана Дарлинг

Его глаза потемнели, полностью черные, между зрачком и радужкой не было чёткостей границы, просто две черные дыры, пытающиеся меня поглотить. Нарочито медленно, он поднял свою ладонь и вновь обхватил меня за шею, сжимая ее ровно настолько, чтобы почувствовать, как учащается мой пульс на его большом пальце.

Он наклонился ближе, его голос шептал.

— Я здесь обладаю властью, Елена, а не ты. И я говорю, ты придешь на вечеринку сегодня вечером.

— Perché?[15] — прохрипела я к своему ужасу напряженным и грубым голосом.

В панике из-за его близости мои мысли перешли на итальянский, вернувшись к личности, которую я так долго пыталась подавить. Той, которую я ассоциировала со страхом и слабостью.

— Потому что, — сказал он тоном, полным мрачного юмора, наклонишь, чтобы произнести слова в сантиметре от моего открытого задыхающегося рта. На мгновение мне показалось, что я чувствую их вкус, оливковый на моем языке. — Я так сказал, и то, что говорит капо, не поддаётся сомнению.

— Это не какая-то психопатическая игра «Саймон Говорит» [16]. — буркнула я, опираясь на его хватку, чтобы я могла ухмыльнуться ему в лицо. — Я не из твоих податливых итальянок, которые сделают все, что пожелает мужчина.

— Нет, — согласился он, резко ослабив хватку на моей шее, так что я, споткнувшись на высоких каблуках, упала на его твердую грудь. Оказавшись там, он ненадолго прижал меня к себе, положив руку мне на поясницу, проводя пальцами от бедра до бедра. — Но, тем не менее, ты будешь подчиняться мне. Не потому, что ты уважаешь мой авторитет, а потому, что ты не сделаешь ничего, чтобы рисковать своим положением. Один звонок Яре, и она прикажет тебе сделать все, что я попрошу.

Нет, он был прав.

Но почему он так себя ведёт?

Я чувствовала себя ириской в его сильных руках, постоянно тянущуюся и растягивающуюся, когда он пытался преобразовать меня в то, чем я не была, в то, чем я никогда не стала бы, потому что это было то, что я ненавидела.

— Если тебе станет легче, Яра будет здесь, — сказал Данте, отвернувшись, чтобы вернуться на кухню, где он продолжал готовить ньокки. — Ты можешь даже узнать нескольких политиков и знаменитостей. И могла бы использовать это как предлог, чтобы пообщаться с некоторыми из наиболее влиятельных фигур в городе.

Когда я только впилась в него взглядом, желая, чтобы у меня была сила убить кого-нибудь одним взглядом, он хрипло вздохнул, как если бы я была непослушным ребенком, который не ел обед.

— Несмотря на то, что ты думаешь, Елена, я действительно хочу, чтобы ты пришла на вечеринку и повеселилась. Я знаю, что тебе не так легко жить. По моему опыту, мы должны максимально использовать возможности, которые у нас есть и наслаждаться жизнью между драмой и хаосом.

Меня раздражало, что он говорил в точности как мой терапевт, поэтому я только поджала губы и пошла вперед, схватив сумочку. Когда я повернулась к Данте спиной, чтобы уйти, мне пришло в голову, что в затонувшей гостиной Данте находится пять человек. Все мужчины смотрели на меня с разной степенью забавы на лицах, поскольку стали свидетелями моей ссоры с их Доном[17].

Я вскинула подбородок и проскользнула мимо них, устремив взгляд в прихожую, не желая поддаваться их юмору или стыдиться властного игнорирования Данте.

И только когда я нажала кнопку вызова лифта, Данте повысил голос:

— Ох, Елена? Я заказал знаменитый тирамису твоей матери. Принеси его сегодня. Ровно в восемь.

Поддавшись детскому порыву, которому не поддавалась с тех пор, как я была девочкой, я облокотилась на стену, скрывающую вход на кухню, и показала Данте средний палец.

В главной комнате разразился смех, и я вошла в лифт с самодовольной мрачной улыбкой.