Когда герои падают - Джиана Дарлинг

Я прокричал приветственный глас, побуждая группу вокруг поднять бокалы вверх, вниз, вместе, а затем в их рты для крепкого глотка.

Я наконец-то окинул взглядом всю комнату и сузил глаза на Елене.

Я втянул воздух, едва не подавившись вином, когда взгляд расширился при виде нее.

А я-то думал, что ей не хватает чувственности, присущей ее сестре Козиме.

Я был более чем счастлив, что убедился в такой очевидной неправоте.

Ammazza (пер. с итал. «убиться»), она великолепна.

Даже в соблазнительном платье она все еще была воплощением элегантности, волосы были убраны с шеи в какую-то прическу, причудливые густые локоны касались кремовой кожи шеи и щек, и только простая золотая цепочка свисала на длинной шее. Я видел ее только в женственных, но чрезвычайно консервативных костюмах и блузках для работы и однажды в платье-смокинге, когда Ноэль бомбил Таверну Ломбарди, пытаясь убить Александра, Козиму и меня.

Но такой никогда.

По-видимому, не подозревая о пристальных взглядах десятков похотливых мужчин и завистливых женщин, она передала коробки с тирамису официанту и начала пробираться сквозь тела по пути на кухню. Она была похожа на языческую богиню секса и войны, покорявшую комнату своим очарованием с каждым шагом, который она делала ко мне.

Навстречу мне.

Что-то первобытное в моем животе сжалось и раскалилось добела. С любой другой женщиной я бы уступил инстинкту и бросился вперед, чтобы собрать эти рыжие волосы в кулак, а этот красный рот попробовать на вкус. Я бы увёл ее в ближайшую комнату и трахнул бы ее, разорвав это красное платье на куски, так, что оно запятнало бы пол, как пролитая кровь, оставив ее обнаженной для моего наслаждения.

Блядь.

Мой член дёрнулся и затвердел в брюках костюма.

Было иррационально и до смешного глупо увлечься одним из моих адвокатов, сестрой моего лучшего друга, женщиной, которая, я был уверен, не узнает сексуальной страсти, если бы она ударила ее по заднице.

Поэтому, вместо того чтобы сделать один из дюжины комплиментов, которые задержались у меня на языке, как вкус моего Кьянти, я пригвоздил ее надменным взглядом и протянул:

— Bene. Ты надела платьею (пер. с итал. «хорошо»).

Мгновенно ее тщательно контролируемое выражение лица растворилось в уксусе моих слов.

— Я не знала, что у меня есть выбор.

— Выбор есть всегда, — сказал я, снисходительно к ней обращаясь, просто чтобы увидеть, как румянец разливается по ее щекам и собирается в верхней части ее обнаженной груди. — Ты сделала правильный выбор.

— Ты льстишь себе, если думаешь, что это имеет какое-то отношение к тому, чтобы доставить тебе удовольствие, — возразила она легко, так быстро и холодно, что ее слова осыпались, как шквал на моей коже. Она лениво провела рукой по своему плоскому животу до легкого изгиба на бедре. — Платье мне понравилось. Оно было слишком изысканным, чтобы не надеть его.

— Конечно, — согласился я, втайне довольный, потому что сам выбрал его из коллекции, которую Бэмби показала мне в тот же день.

Мы говорили громко, чтобы быть услышанными сквозь окружающий шум вечеринки вокруг, и я использовал это как предлог, чтобы броситься вперед и схватить ее за руку, прежде чем она успела бы возразить, притягивая ее ближе, так что она споткнулась на этих высоких каблуках прямо на мое тело.

Это ход, который мне очень понравился.

Она нахмурилась, пытаясь оттолкнуться от моей груди безуспешно, в то время как я прижимал ее к себе, положив руки на ее обтянутые шелком бедра.

— Убери от меня свои языческие руки, — рявкнула она. — Люди смотрят.

— Я купил это платье, — спокойно возразил я, проводя пальцами по ее узким бедрам и наслаждаясь ощущением ее длинных хрупких костей. — Это правильно, я должен получать от этого удовольствие.