Оцепенение - Камилла Гребе (2020)

– Хорошенький, да? – дрожащим голосом спрашивает Ракель. – Он сделал его мне в первом классе, но после несчастного случая я надела его ему на запястье. Хочу, чтобы браслет берег его. Посмотри на бусинки.

Парень наклоняется вперед. Я не вижу его, но чувствую его теплое прерывистое дыхание на своей коже.

– М-а-м-а, – читает он как тупой шестилетка.

И когда он это делает, когда произносит эти слова, которые не имеет права произносить, во мне что-то пробуждается к жизни и все тело сотрясается в судорогах.

Мне хочется его ударить. Так сильно, чтобы он влетел в стену головой.

Рука взлетает к нему, но слишком медленно. Пальцы скрючиваются и царапают его по лицу. Я чувствую, как ногти впиваются ему в кожу, слышу, как он вопит и отшатывается.

– Но Юнас! – восклицает Ракель. И потом: – Не знаю, что произошло. Он никогда…

– Ничего страшного, – отвечает парень.

– Погоди, я принесу дезинфицирующее средство, – говорит Ракель.

Я слышу шаги и вижу, как Ракель выходит из комнаты.

Повисает тишина.

Слышно только тяжелое дыхание незнакомца. Слышится щелканье телефона.

Он меня фоткает.

Зачем.

Еще через секунду раздаются шаги. Ракель вернулась.

Я пытаюсь выдавить из себя слова предупреждения. Потому что хоть мне и не понравилось, что он трогал мамин браслет, но я не хочу, чтобы он тоже попал к Ракель в лапы.

Но из моего рта не доносится ни звука. Язык не шевелится. Губы мягкие как масло.

– Что ты делаешь?

– Я только…

Ракель входит в комнату.

– Почему ты снимаешь моего сына на телефон?

– Я… я ничего не снимал… я…

– Дай мне мобильный! – вопит Ракель.

– Нет! – кричу я. Нет, нет, нет. Но только в моей голове.

Манфред

Улле Вальден под шестьдесят. В квартиру в районе Йердет она переехала недавно. Эффектная женщина в годах с густыми волосами с проседью в облегающем красном топе, подчеркивающем отличную фигуру. В ушах – крупные серебряные серьги, на шее – скромная нитка жемчуга, наверняка баснословно дорогая.

У женщины узкие и худые руки, но крепкое рукопожатие. Пожимая ей руку, Дайте одаряет Уллу одной из своих нечастых улыбок. Живот втянут, плечи расправлены. Лицо расслабленно, глаза сверкают. Сейчас он больше похож на влюбленного мальчишку, чем нытика, к которому мы уже привыкли.

– Гуннар, – представляется он, энергично пожимает даме руку и расплывается в широченной улыбке.

Они так и стоят в прихожей, пока мы с Малин обмениваемся понимающими взглядами. То же самое было и на встрече с Туулой Ахонен. В комнате словно летали искры. Так и на этот раз между Дайте и элегантной дамой явно пробежала искра.

– О, – смущенно улыбается Улла и, заметив, что ее рука все еще в руке Дайте, выпускает ее. – Добро пожаловать, Гуннар, – добавляет она.

Улла проводит нас в небольшую, но уютную гостиную.

Мебель натерта воском. На полу расстелены плетеные коврики. На стенах – красочные картины. Солнечный свет льется сквозь раскрытое окно.

– Присаживайтесь, – предлагает Улла. На щеках у нее вспыхнул румянец. – Хотите кофе?

– Нет, спасибо, – благодарю я. – Мы ненадолго.

– А я выпью, – протягивает Дайте.

Улла с улыбкой идет в кухню.

Мы с Малин садимся на диван, а Дайте на стул. На лице у него написано блаженство. Мы с Малин переглядываемся, и я киваю, подтверждая, что мы думаем об одном и том же.

Улла возвращается с кофе и булочками с корицей. Ставит поднос на тумбочку, отодвигая в сторону вазу с розовыми пионами и газеты. Потом присаживается на табурет. Надевает очки в красной оправе и смотрит на нас.

– Так вы хотите поговорить о Сюзанне Бергдорф?

– Да, – отвечаю я. – Я знаю, что вы связаны врачебной тайной, но поскольку мы расследуем дело о нескольких убийствах, это вас от нее освобождает.