Оцепенение - Камилла Гребе (2020)

Остался только один человек, которому я могу позвонить. Только один.

Пернилла

Я на подходе к дому для собраний, когда раздается звонок мобильного.

Стаскиваю тяжеленный рюкзак, собранный для похода с детьми, и чуть не теряю равновесие под его тяжестью.

Я настолько уверена, что это звонит пастор Карл- Юхан, что даже не смотрю на номер на экране.

Последние дни я переживала из-за похода. Стина сказала, что мне не стоит идти. По ее мнению, все слова пастора – полная ерунда и что я должна послать его ко всем чертям и больше не совать свой нос в церковь.

Но разве я на такое способна?

Он ведь наш пастор, он столько нам помогал, он желает Самуэлю добра. И нужно думать о детях. Без меня похода не будет. Нормального похода, во всяком случае.

Но это не Пастор. Это он!

Сердце подпрыгивает от радости, я мысленно благодарю Бога.

– Самуэль? – едва слышно выдыхаю я.

– Привет, мама. Как ты?

Язык не слушается, но в груди разливается тепло.

– Мама?

Я не сразу нахожу в себе силы ответить.

– Где ты? – спрашиваю я и сама слышу, как резко это звучит. – Почему ты не звонил? Я так волновалась.

Я перевожу взгляд на группу детей, которые уже стоят на улице.

Тучи разошлись, обнажив светло-голубое небо. Земля еще влажная после дождя.

– Прости, – говорит Самуэль и замолкает.

В трубке слышно только его дыхание.

– Дорогой Самуэль, мой любимый мальчик.

– Прости меня, – повторяет он. – Со мной приключилась дерьмовая история.

– Не ругайся, – автоматически отвечаю я и тут же жалею об этом.

Не хочу отпугнуть его, когда сын наконец позвонил. Но и не хочу, чтобы он употреблял ругательства в разговоре со мной.

– Прости, – извиняется он в третий раз. – У меня… проблемы. Я вынужден был затаиться.

– Это связано с теми пакетиками? – спрашиваю я, хотя знаю ответ.

– Да. Они были не мои, и когда ты их выбросила, владелец чертовски, прости, очень сильно разозлился на меня.

Я вздрагиваю при мысли о прозрачных пакетиках в помойке. Я и подумать не могла, что мой поступок может привести к тому, что жизнь Самуэля будет в опасности.

Я думала, что помогаю ему. Показываю, что всему есть предел.

– Я не знала…

– Разумеется. Послушай. У меня мало времени. Работа начинается в десять.

Дыхание у него напряженное, словно он говорит на ходу.

– Работа?

– Долго рассказывать. Нашел работу в Стувшере в Интернете.

Самуэль путано рассказывает, как нашел работу у каких-то Ракель и Улле. Улле писатель. А их сын инвалид и нуждается в компании и уходе.

– Но дело в том, что я не могу здесь оставаться. Это невыносимо. Но мне нужно затаиться, пока этот чувак, который меня преследует, не покинет страну.

При этих словах я вспоминаю головореза в подъезде.

Синяки от его хватки еще не прошли.

– Этот человек… У него бритая голова и сильный акцент, похожий на польский…

– Игорь, – быстро отвечает Самюэль. – Его зовут Игорь. Это ему принадлежал порошок. Откуда ты знаешь, как он выглядит?

– Он был тут и спрашивал о тебе.

– Черт!

– Самуэль!

– Дерьмо!

– Самуэль, пожалуйста!

Я слышу, как он часто дышит в трубку. Как будто поднимается на крутую гору.

– Он опасен, мама. Не разговаривай с ним.

– Но это не я его искала. Он сам приходил.

– И что ты сказала?

– Правду. Что я не знаю, где ты.

Я поднимаю рюкзак и делаю шаг в сторону, чтобы пропустить женщину с коляской и собакой. Перед домом для собраний мальчики гоняют что-то похожее на резиновый сапог. Одна из девочек безуспешно пытается его отобрать.

Мне нужно пойти навести порядок, но я не могу. Самуэль наконец-то объявился.

– Мама, милая, послушай. Ты должна мне помочь.

– Конечно, я тебе помогу. Чем смогу. Я не знаю, о чем речь. Не знаю, какая тебе нужна помощь.