Город клинков - Роберт Джексон Беннетт (2019)

Она с первого взгляда понимает, кто все это учинил: святой Жургут стоит на углу высокого обветшавшего дома, раз за разом забрасывая свой меч в город. И каждый раз клинок возвращается, оставляя после себя руины и трупы. Воздух дрожит от песни меча, тот довольно гудит, а Мулагеш смотрит в ужасе, как клинок сравнивает с землей почти целый квартал меньше чем за полминуты.

Во имя всех морей! Такое впечатление, что в бухте встал на якорь дредноут и принялся расстреливать город из всех орудий!

А потом она различает голос, голос святого Жургута, который поет в унисон с мечом, подбрасывая клинок в воздух:

Я принес в жертву жизнь и разум,

Удар за ударом,

Прочь, мысли, прочь,

Я отдал руку сына,

Я — Ее оружие. Я — Ее клинок.

И я рассеку мечом этот мир.

Она смотрит, как меч разрубает одну из полуразбитых статуй на берегу Солды. Каменная фигура — судя по всему, она изображает человека, натягивающего лук, — вздрагивает, разламывается по линии пояса и обрушивается вниз по склону, снося на своем пути дома и здания, сминая их, как зубочистки…

— Во имя всех гребаных морей, — шепчет она. — Да он хочет нас всех поголовно истребить!

— И похоже, у него достанет сил это сделать, — говорит Лем.

— Я запросил подкрепления из крепости, — говорит Сакти. И похлопывает ладонью по огромному радиопередатчику на свинцово-кислотной батарее. Экий монстр, он фунтов сорок весит, не меньше. — Они как можно скорее пришлют сюда целый батальон. Вся крепость поднята по тревоге.

— И что они смогут сделать? — уныло спрашивает Лем. — Он просто стряхнул с себя наши пули! Ему это как слону дробина…

— Никто пока ничего более умного не предложил, — отрезает Сакти.

Мулагеш сплевывает кровь на пол.

— Божественных существ трудно убить, — говорит она. — Но можно. У нас есть что-нибудь побольше калибром, чем винташи?

— В грузовике лежат горные ружья, — отвечает Сакти. — Может, их попробовать?

— Понжи? — радуется Мулагеш. — Вы привезли их?

— По приказу генерала это стандартная процедура действий для любого отряда, который покидает крепость, — сообщает Сакти.

Естественно, как же иначе. Тут как раз может пригодиться винташ Понжа: он отстреливает пули полудюймового калибра, которые пробивают стены, легкую броню и прочие вещи, включая камни. Именно потому он так хорошо себя зарекомендовал в боях с мятежными горцами. Его взяли на вооружение все обозы, которым приходилось идти через горные перевалы, и Понжа произвел на них такое впечатление, что его ласково назвали горным ружьем. Естественно, Бисвал позаботился, чтобы его солдаты обзавелись такими штуками.

Остался один вопрос: сможет ли Понжа пробить божественный доспех, как он пробивает камень?

Снова слышится гудение, потом грохот обвала — проседает и рушится очередной дом.

— Твою мать, — злится Мулагеш. — Да он тут все изничтожит, изорвет в клочья, как папиросную бумажку! Надо его остановить!

— Как только мы откроем по нему огонь, он бросится на нас! Как мы отобьемся от этой циркулярной пилы?

— Те божественные воины, с которыми вы сражались в Мирграде… — говорит Сакти.

— Да? — настораживается Мулагеш.

— Они погибали, когда в них стреляли из пушек?

— Да. Погибали. К чему вы ведете?

Сакти смотрит на рацию у себя под рукой, а потом выразительно поглядывает на форт Тинадеши, ощетинившийся сотнями пушек.

— Одну секундочку, — говорит Мулагеш. — Вы это серьезно? Вы предлагаете открыть артиллерийский огонь по городу? Пока мы в нем находимся?

— Мы можем эвакуироваться, — говорит Сакти. — Мы можем попытаться остановить его. А потом расстрелять прямой наводкой.

— Но это унесет жизни тысяч гражданских! — злится Мулагеш. — Не говоря уж о гавани, которая тоже пострадает! А ведь в нее миллиарды уже вложены!