Город клинков - Роберт Джексон Беннетт (2019)

— О, я уведомил министерство, — отвечает Бисвал. — Я отправил им депешу. Они пришлют сюда агентов, без сомнения, и я позволю им разобраться с произошедшим. Это в их юрисдикции. А в моей — преследовать мятежников, пока все они не будут перебиты. У каждого из нас свои цели, не правда ли, Турин?

Он идет к двери и кладет ладонь на ручку. Перед тем как он открывает дверь, Мулагеш говорит:

— Это плохой план, Бисвал. Они знают местность, и у них было время подготовиться. Потери будут огромными.

Он оборачивается к ней. В глазах его — ледяное презрение.

— Ты сомневаешься в моих солдатах?

— Генерал Бисвал, я сомневаюсь, что это станет вторым Желтым походом, — говорит она. — Времена другие.

Он смотрит на нее еще несколько мгновений. Потом говорит.

— Турин, ты трус. Ты ушла из армии, потому что была не готова брать на себя ответственность, не готова стать командиром. Вместо этого наша мягкотелая премьер-министр превратила тебя в малодушную шпионку. Возможно, ты со времени Мирградской битвы позабыла, что вот так, — и он указывает на тело Надар, — выглядит настоящий бой. Или, что тоже возможно, ты была слишком занята выслушиванием похвал своей храбрости и так и не собралась вернуться на передовую.

— Генерал Бисвал, — с ехидцей замечает Мулагеш, — а ведь в вас сейчас говорит зависть…

Он одаривает ее холодным взглядом:

— Делай в городе то, что тебе положено, Турин. Но если я снова увижу тебя в крепости — посажу под замок.

Он выходит и с грохотом захлопывает за собой дверь, оставляя Мулагеш один на один с покойниками.

* * *

Мулагеш, хромая, идет по дороге в Вуртьястан. Она попросила у врачей костыль, но однорукому человеку трудно управляться с костылем, даже с протезом от Сигню. В особенности трудно, если твоя рабочая рука покрыта синяками. Мулагеш очень, очень нужно показаться врачу. Но, подходя к блокпосту, она видит знакомое лицо — Сигню стоит на дороге, курит и явно поджидает ее.

— Ах, генерал, — говорит Сигню. — Мне сказали, что вы совсем недавно здесь проходили. Я хочу вам кое-что показать.

— Кровать, например? — жалобно спрашивает Мулагеш. — Обезболивающие?

— Боюсь, что нет, — говорит Сигню. — Нет, я хочу вам показать то, что вы уже несколько раз видели. У нас опять утечка.

Тридцать минут спустя Мулагеш подходит к цеху со статуями. Там все по-прежнему: стены высокие, над ними натянута парусина, в стене огромная дверь. Вот только два обстоятельства привлекают внимание Турин. Первое — дверь приоткрыта. Охранники бы не допустили такого ни под каким видом. Второе — в грязи перед дверью лежит труп.

— Это охранник при двери, я правильно понимаю? — спрашивает Мулагеш.

— Да, — отвечает Сигню. — Его звали Эрикссон. Ему прострелили горло из арбалета.

— Значит, пока мы занимались святым Жургутом, кто-то направился прямиком сюда, убил охранника, забрал ключи и открыл дверь?

— Похоже на то. За нами пристально следят, вот что я думаю. — Она смотрит наверх и по сторонам. — Но гляди: до собственно города тут далековато. Так что тому, кто за нами следит, нужен хороший обзор и мощный телескоп. Иначе с тех холмов нас не рассмотреть.

Мулагеш медленно, опираясь на костыль, подходит к двери.

— Ничего не украли? Впрочем, чтобы вывезти отсюда какую-нибудь страховидлу, нужен грузовик…

— Мы осмотрели все, но, по нашему мнению, вроде бы нет ничего такого. Ни раскрытых тайников, ни пропавших безделушек… Опять же — по нашему мнению.

— Итак… кто-то знает, что вы скрываете здесь статуи, — говорит Мулагеш. — Это само по себе уже плохо. Если Бисвалу шепнут на ушко, он обрушится на вас как лавина. Он уже ступил на тропу войны. Он… а-а-а-ах-х ты ж…

— Прошу прощения, что он собирается сделать?

Мулагеш держится за бок, практически перегнувшись пополам от боли.

— П-проклятие. Похоже, я все-таки сломала ребро этой ночью…