Город клинков - Роберт Джексон Беннетт (2019)

— Царством Вуртьи, — говорит Мулагеш.

— Э-э-э… да. — Человечку явно не по себе, он не привык открыто обсуждать божественное.

— А для какого конкретно чуда нужны все эти ингредиенты, не знаете?

— Вот этого — нет, не знаю. Все эти вещи были запрещены с введением Светских Установлений. Они забрали все книги и куда-то их спрятали. Я знаю лишь самые общие вещи, их особо не запрещали.

— А вы знаете кого-либо, кто в курсе, какое чудо можно совершить с помощью этих штук?

— Ну… — Он задумчиво потирает подбородок. — Комайд как корону надела, она ж все эти Светские Установления поотменяла… Но до нас, простого люда, все это еще не дошло. А вот горцы — те могут кое-что знать.

— В смысле горные племена?

— Они самые. Они у нас традиционалисты, да-с. Таких вещей они не забывают. Вот только с ними так просто чайку не попьешь, да-с.

Еще галочка в бумагах.

— А что у вас есть из сонных снадобий?

— О… это все зависит от того, какой сон вам потребен! Вам трудно засыпать? Или просыпаетесь часто?

— Просыпаюсь, — отвечает Мулагеш, потирая левую руку.

— Так какого рода сон вам нужен, мэм? Легкий? Со снами? Или глубокий?

— Глубокий, — моментально отвечает она. — И хорошо бы без снов.

Он смотрит, и глаза его странно поблескивают — возможно, малый не врал насчет дранглы…

— Вам нужно это для сна? — тихо спрашивает он. — Или чтобы сны не приходили?

Она меряет его тяжелым взглядом:

— Последнее.

Он осматривает полки, потом берет стеклянную баночку с крохотными бурыми кругляшами.

— Шляпки грибов-медяшек, — говорит он, — обладают сильным снотворным эффектом. От них вы точно уснете, мэм. Если заварить — эффект усилится.

Он осторожно пересыпает их в жестяную баночку и крепко завинчивает крышку.

— Их еще используют, чтобы усыпить лошадей перед операцией. Я это к чему, мэм. Не злоупотребляйте и много их не принимайте. Половинку шляпки под язык сразу перед сном. Можете с ними чай заваривать, но тогда эффект отложенный. И не облизывайте пальцы и еду не готовьте, пока руки не помоете. И это, не вступайте в интимную связь. Малейший след медяшки на пальцах — и все, штанный уд мужчины обвиснет на долгие часы.

— Я буду иметь это в виду.

Она берет баночку, снимает крышку и смотрит внутрь. Шляпки грибов выглядят как неровные бурые жемчужинки.

— Побочные эффекты есть?

— Да, по кошельку больно бьет, — говорит он. — Тридцать дрекелей, пожалуйста.

Мулагеш недовольно ворчит — за тридцать дрекелей можно со стейком в ресторане поужинать, — но потом все равно раскошеливается: сон ей нужнее, чем деньги.

* * *

Вернувшись в свою комнату в штаб-квартире ЮДК, Мулагеш принимается массировать руку, потом вытаскивает «карусель» из кобуры и кладет ее на прикроватную тумбочку. Затем садится на край постели. Турин совершенно одна в этой роскошной комнате — только ветер за окном воет, да море неустанно бьет о берег.

В голове крутятся картины того, что она видела на ферме: изуродованные до неузнаваемости тела, темный столб дыма, кольцами разворачивающийся над кромкой леса, лежащий в гуще клевера мертвец.

А что в этом такого? Да, воспоминания не из приятных, она встревожена — ну так любой чувствовал бы себя так же на ее месте. Она буквально только что приехала с места преступления, и какого: жуткое массовое убийство, надругательство над телами жертв… Вот от этого-то сердце и колотится как бешеное. И дело вовсе не в том, что такого она уже когда-то навидалась…

Порывшись в карманах плаща, она извлекает жестяную баночку с медяшками и вынимает одну крошечную темную шляпку. Ножом, повидавшим много сражений, разрезает пополам и внимательно разглядывает маленькое сморщенное полукружие на указательном пальце. Секунду посомневавшись, кладет его в рот под язык — кстати, вкус у него как у дерева и шерсти — и ложится в постель.