Город клинков - Роберт Джексон Беннетт (2019)

— Они уже заканчивают, — говорит Сигню. — Бисвал и Рада вот-вот выйдут — вам недолго ждать. — Она останавливается, глядит на маску и спрашивает: — Генерал, а что вы видите, когда смотрите на эту вещь?

— Я вижу миллионы замученных и убитых, — отвечает Мулагеш.

Сигню хмыкает и кивает — мол, понимаю ваши чувства.

— Почему вы спрашиваете? А вы что видите?

— Культуру, в которой поклонялись смерти, — говорит Сигню, — и тех, кто смерть нес с собой. Их предков. Кстати, вуртьястанцы верили, что в того, кто возьмет в руку меч древнего адепта, переселится душа прежнего хозяина. То есть вы перестанете быть собой и превратитесь в него.

— Не очень-то приятно, хм.

— Да, для них меч был вместилищем души. Сделаешь это — и потеряешь свою душу навеки. Но мне рассказывали, что так поступали лишь от отчаяния. Но они восхищались не только предками. Они также уважали врагов, если враги того стоили. Вот почему сейчас, после вашей вспышки гнева, в зале настало полное умиротворение.

— Да? Вы хотите сказать, что я вам помогла?

— Конечно, — отвечает Сигню. — Вуртьястанцы уважают тех, кто проявил себя в бою. Вы — не просто ветеран, вы сражались с самим богом. Они восхищаются вами, генерал, хотя и ненавидят тоже. Поэтому они растерялись. Я думала, Бисвал как раз для того вас и позвал, разве нет?

Мулагеш склоняет голову к плечу — интересная мысль, да.

— Хм. Возможно, вы правы. Кстати, о восхищении… Почему те люди встали, когда вы начали говорить? А некоторые даже чуть ли не честь отдали.

Сигню долгое время молчит. Потом отвечает:

— Это, должно быть, племя Язло, горцы.

— А-а-а… Ваша прежняя семья, да?

— Это не моя семья.

Голос у нее ледяной. Не такой, каким она отвечала на вопрос Мулагеш о Сигруде, но очень похожий.

— Они следуют традициям, которые мне теперь чужды. Но они дали нам убежище.

Мулагеш внимательно оглядывает Сигню.

— Что такое? — злится та.

— Вы сказали, что они уважают тех, кто убивает, — говорит Мулагеш. — А теперь я вижу, что они безмерно уважают вас, главный инженер Харквальдссон.

У Сигню дергается щека:

— Счастливо оставаться, генерал.

* * *

Мулагеш дожидается момента, пока все племенные вожди выйдут из зала, а потом заходит.

Бисвал с Радой о чем-то тихо переговариваются, перебирая протоколы.

— Знаешь, Лалит, — говорит Мулагеш, подходя, — если ты хотел, чтобы я шуганула этих людей, ты мог бы просто попросить об этом.

Бисвал смотрит на нее поверх очков:

— Шуганула?

— Ты ведь меня за этим позвал. Чтобы отвлечь их, разозлить и встревожить. Овец легче гонять, когда они испуганы.

Он едва заметно подмигивает ей:

— Да уж, когда они поняли, кто ты, с ними стало легче управляться. Но если бы я сразу сказал тебе, что хочу тебя видеть на заседании в качестве почетного гостя, ты бы мне отказала.

— Такое возможно.

— Ты хотела быть полезной, — говорит Бисвал. — И ты мне помогла. Надеюсь, ты не будешь на меня за это сердиться. Иногда… цель оправдывает средства.

Мулагеш пробирает холодом. Она уже слышала от него такие слова. Затем до нее доходит, что Рада Смолиск смотрит на нее расширенными от страха глазами.

Бисвал оглядывается на нее и говорит:

— Прошу прощения, я вас еще не представил друг другу. Губернатор Рада Смолиск, это генерал Мулагеш. Турин, это…

Рада поднимается. Сейчас она кажется еще меньше ростом.

— Г-губернатор п-полиса Р-рада Смолиск, — говорит она.

Голос у нее тихий, словно далекое эхо, словно ей приходится с трудом выпускать каждый слог из каких-то потаенных глубин души.

Мулагеш делано улыбается. Не нравится ей, что губернатором полиса стала континентка. Это как гадюку впустить в курятник. Вот только съежившееся существо перед ней никак не тянет на гадюку.