Город клинков - Роберт Джексон Беннетт (2019)

А вот следующая статуя вызывает в Мулагеш чистый, беспримесный ужас. Над ней нависает массивная фигура адепта Вуртьи. В руке у него — гигантский меч, на плечах и на спине топорщатся рога и кости, а на лице — та самая маска с едва намеченными человеческими чертами, тут же напоминая Мулагеш о посетивших ее в шахте видениях. На адептах была такая же броня, и выглядела она так, словно проросла в тело. А еще Турин вспоминает и догадывается, что доспех этот питается кровью, и чем больше ее носитель убивает, тем быстрее этот доспех растет. На каменном гиганте броня разрослась так, что под ней с трудом угадывается человеческое тело — возможно, оно также мутировало… Очень хочется надеяться, что статуя несколько преувеличивает реальные размеры — это чудище на четыре добрых фута выше обычного человека.

А что там на постаменте у нас написано? Ага. «Жургут».

Мулагеш вытаскивает свою папку и смотрит на запись, сделанную в комнате Чудри. Ту самую, за авторством самого Ефрема Панъюя.

Клинок и рукоять имели разные значения для вуртьястанцев. Клинок символизировал атаку, нападение, агрессию, в то время как рукоять в виде отрубленной руки сына святого Жургута была символом жертвенности.

— Вот этот монстр — святой у них? — вслух удивляется Мулагеш.

Жуть какая… Чудовище с торчащими отовсюду рогами, костями и зубами — да такое в страшном сне не увидишь… А представить, что такое вот встретится тебе в яви — это… это…

— Кошмар, — шепчет она.

Что там говорила Гожа? Устрашающе огромная фигура, выходец из кошмарного сна…

Мулагеш выключает фонарь и прикрывает глаза, чтоб дать им привыкнуть к темноте.

А потом снова разглядывает статую Жургута — из темноты проступает что-то человекообразное и усаженное иглами.

— Человек из шипов, — тихо говорит она.

Неужели это оно? Неужели человек, которого Гожа рассмотрела на поляне с угольными кучами, был облачен в доспехи адепта Вуртьи? А ведь Турин сама считала, что эти убийства носили ритуальный характер. И доспех адепта мог составлять часть ритуала, каким бы он там ни был…

Но Гожа еще сказала, что человек тот внушал ужас своим ростом и совсем не походил на обычного вуртьястанца. Но таких людей больше нет! Чтобы разрастись до подобных размеров, необходимо вмешательство Божественного.

А еще эти тела на ферме, изуродованные так же, как восемьдесят лет назад сайпурские рабы.

Так. Неужели правда? Неужели вполне реальный адепт Вуртьи совершил все эти жуткие злодеяния? А как такое чудище пережило Миг?

И тут раздается громкое лязганье, эхом отдающееся среди статуй. Цех заливает ярким белым светом — включились электрические лампочки на стенах.

— Какого…

За ее спиной раздается скрежет металла. Мулагеш оборачивается — так и есть, огромная железная дверь начинает приоткрываться.

— Твою мать, — бормочет Турин и прячется за постаментом.

И прислушивается.

Кто-то говорит. Еще она слышит чьи-то шаги. Их несколько, этих людей, ноги их чавкают в грязи.

Сигню произносит:

— …я не понимаю, из чего сделана облицовка. Это не обычный камень. Что бы это ни было, оно не похоже на статуи, которые лежат у берега Солды. Так или иначе, но есть два типа изваяний, служившие двум разным целям. Одни использовались для чего-то. Другие были чисто декоративными. Те, что лежат у берега, — декоративные, их ваяли из обычного камня. И этот камень подвергся эрозии с годами и в результате смены климата. А эти… М-да. Они прочнее. И тяжелее. Сколько ни старались, даже кусочка не удалось от них отбить. Мы даже для анализа ничего не можем отколоть. Видимо, тут дело в том, как их изготавливали. Нам такого еще не попадалось. Мы также предполагаем, что они не божественного происхождения, потому что они бы рассыпались в прах, когда Вуртья умерла. Похоже, древние вуртьястанцы хранили многие тайны — и это помимо того, что делалось с непосредственно божественной помощью.