Рулетка судьбы - Антон Чижъ (2019)

Не говоря ни слова, тетушка подошла к этажерке с фотографиями в рамке и принесла одну. Пять юных созданий, сидящих в два ряда на фоне нарисованных гор с замком, напряженно смотрели куда-то в сторону. Фотография была из тех времен, когда выдержка у пленки была столь долгой, что требовала выдержки портретируемого.

– Вот это она, вот это я, – указывал палец мадам Львовой.

Зная возраст тетушки примерно, Пушкин прикинул: лет тридцать, не меньше.

– А некая… Живокини?

Палец указал на головку во втором ряду.

– Вот она… Верочка… То есть Вера Васильевна…

– Тимашева – их, то есть ее, родная племянница…

– Амалия, мать Настасьи, – сказала тетушка, ткнув в личико рядом со своим.

– А это кто? – спросил Пушкин про барышню во втором ряду, лицо которой замазала чернильная клякса. Неаккуратны юные создания порой…

– Какая-то общая подруга, столько лет прошло уже, не помню. – Львова отнесла фотографию на место. – Ты доволен?

– Не совсем… У Терновской есть еще родственники?

– У кого в Москве нет родственников! Какие-то кузены и кузины, точно не помню.

– А своих детей у Анны Васильевны нет?

Вопрос был крайне неприятным для тетушки.

– К великому сожалению, – сухо ответила она. – И долго ты меня собрался мучить? Для чего тебе понадобилась вся эта рухлядь?

– Хотел немного подробнее узнать о родственниках Настасьи Тимашевой… Она в самом деле такая милая. Вы же говорили, что за ней хорошее приданое… Вот, присматриваюсь…

Тетушка хлопнула его по коленке, неласково хлопнула.

– В сыске врать научили? А ну признавайся, сыщик, что случилось?

Турнир закончился. Дальше играть бесполезно. Можно считать, что тетушка победила ввиду явного преимущества…

– В ночь на первое января Терновская умерла в своем доме…

Он не стал просить, чтобы тетя не волновалась. Мадам Львова была не из тех женщин, кто упадет в обморок при печальном известии. Она закрыла глаза и покачала головой. Ни слез, ни рыданий. В определенном возрасте смерть близких подруг воспринимается как неизбежность.

– Продолжай, – тихо сказала она.

– Есть предположение, что смерть ее была неслучайной.

– Убийство?

– Вероятнее всего, – ответил Пушкин, чувствуя себя на допросе.

– Не могу поверить… Анна была жадной, как Плюшкин, и богатой, как Коробочка[28]. При этом все знали, что наследства не получат.

– Почему?

– Из той же жадности. Чтобы не досталось тем, кто больше всего ждет ее смерти. Наверняка завещала состояние сиротскому дому. Должна быть другая причина…

Как приятно иметь дело с умной женщиной. Можно раскрыть карты.

– Накануне смерти Терновская крупно выиграла на рулетке.

– Насколько крупно? – услышал Пушкин от тетушки свою интонацию. Или это он ее невольно повторяет?

– Сто двадцать тысяч…

Мадам Львова была глубоко равнодушна к деньгам. Но и ее сумма поразила.

– Да, за такое могут убить, – проговорила она в глубоком раздумье. – У тебя есть подозреваемый?

– Тайна сыска, – ответил Пушкин и получил заслуженный шлепок. Куда нежнее прежнего.

– У себя в сыске командуй, мой милый. В моем доме изволь отвечать на вопросы. Раз уж напросился в гости…

– Хорошо, тетя, – послушно сказал Пушкин, обратившись в мальчика. Каким для нее и остался.

– Я жду…

– Надежных подозреваемых нет… Честное слово, – быстро добавил он.

– Чем я могу тебе помочь?

Вот от этой помощи мог быть толк. Не то что от некоторой замерзшей барышни, менявшей имена и фамилии как перчатки. Точнее – варежки…

– Почему Настасье Тимашевой нельзя играть на рулетке?

Кажется, тетушка ждала чего угодно, только не этого вопроса. Теперь уж ей отступать было некуда.

– Сугубо между нами и под большим секретом, – сказала она. – Много лет назад мы проводили юные годы в Висбадене…

– Там и сделан общий снимок?