Рулетка судьбы - Антон Чижъ (2019)

– В Глинищевском переулке, как раз невдалеке полицейского дома Тверской части, имеется квартира на втором этаже. В квартире этой идет игра. Игра, разумеется, нечистая. Только богатые гости Москвы, купцы особенно, об этом не догадываются. Отводят их туда милые барышни. А уж мастера карт потом раздевают дотла. Конечно, дают вначале немного выиграть, чтобы раззадорить… Барышни-воровки, что гостей приводят, получают процент с того, что гость проиграет. Очень выгодное дельце…

Место это сыскной полиции было известно. Эфенбах сам туда заглядывал и даже немного выиграл. Все изменилось.

– Вот, значит, куда теперь кулебяку заворачивают! – с угрозой проговорил он. – А вам, раздражайшая баронесса, откуда о подобном кощунстве известно?

– Сердце подсказало, – ответила она с такой улыбкой, что не поверить было невозможно. – Кстати, а где Пушкин?

Михаил Аркадьевич обратился к Лелюхину. Разговор шел в приемном отделении:

– Где этот лентяй просыпетывает?

– Пушкин вчера в дом на Большой Молчановке отправился, – ответил Василий Яковлевич. – Там ночь дежурил. Полагаю, до сих пор на месте дело расследует…

Эфенбах только руками развел.

– Вот оно, значит, как – старательность пробудила юношу от вечного сна!

Агата взялась за муфту и варежки.

– Ну, так и быть… Привезу вам вашего Пушкина. Чтобы не слишком усердствовал. А вы, Михаил Аркадьевич, не забудьте, что мне сердце нашептало…

С этим Агата исчезла, как видение. Оставив чиновникам ароматный след духов.

9

Мадам Львова была сама любезность. Выразила экономке свое почтение, похвалила дом и спросила разрешения заглянуть еще как-нибудь к мадам Медгурст. Трудно представить, что эта милейшая дама с полчаса назад чуть не побила городового. Она сошла с крыльца и ничуть не удивилась племяннику, который оказался около особняка.

– Следишь, мой милый, – сказала тетушка, нежно, но крепко ухватив Пушкина за руку. – Боишься, что найду убийцу раньше тебя…

– Вы не можете найти убийцу, – ответил он, чувствуя, что попал в силки.

– Не волнуйся, мозгов у меня хватит… Побольше, чем у некоторых, не будем указывать пальцем…

– Частному лицу запрещено заниматься сыском по уголовным и прочим преступлениям.

– Да что ты говоришь? – воскликнула она. – Какие строгости! Торжество закона! Верховенство справедливости! Фу-ты ну-ты!

Переделать тетушку было невозможно. А тем более – переубедить. Пушкин оставил бесполезное занятие. Ему надо было торопиться в участок, но как отделаться от любимой родственницы, не став ее врагом?

– Что узнали нового от мадам Медгурст? – невинным тоном спросил он.

Ему погрозили пальчиком в перчатке.

– Хитрить вздумал, мой милый? Ты же был у нее…

– Старая дама доложила?

– Сама догадалась. – Тетя подтолкнула его вперед. – Чего встал столбом, пройдемся по Арбатской… Люблю эту часть Москвы…

И Пушкина поволокли под руку. Как раз в направлении участка.

– Все-таки что вам рассказала Медгурст?

– Да какое тебе дело! – раздраженно ответила она и тут же сменила тон. – Почтенная дама только приняла снотворное и заснула. Агапа, ее экономка, показала, как та дремлет в кресле… Ужасная судьба: укутана, как младенец, в медведя, прикована к каталке, весь день у окна…

– Агапа вас не разочаровала?

Тетушка как будто о чем-то думала. Племянник сбивал ее мысли.

– Да, она мила, – последовал раздраженный ответ. – Угостила на кухне чаем… Дрянным, но что поделать…

– Как она вам показалась?

– Как и тебе. Ты же видел: простодушное необразованное создание… Болтлива… И наивна. Что для таких лет губительно. Мадемуазель в ее положении в ближайшем будущем ничего хорошего не ждет.

– Это вас печалит? – спросил Пушкин, сделав ударение на первом слове.

Ответила тетушка не сразу.

– Нет… Не знаю… Не пойму пока…