Рулетка судьбы - Антон Чижъ (2019)

Про Пушкина забыли. А он чувствовал себя так, будто побывал под ведром ледяной воды. Естество его возмущалось и протестовало. Но он слишком любил тетю, чтобы разочаровать ее, раскрыв фатальную и ужасную ошибку. Нет хуже оскорбления, чем сказать: Агата не агент полиции, а воровка, хоть и бывшая. И не поручал ей Пушкин опекать Тимашеву, это вышло случайно, как поворот рулетки. И, конечно, не нуждается он в ее помощи. Это была правда, которую нельзя оглашать. Иногда правда должна оставаться в тайне. Чтобы не принести боль дорогому человеку…

Пока чиновник сыска обретал себя, дамы на диванчике щебетали без умолку. Агата Кристофоровна рассказала, что обожает разгадывать ребусы, шарады, загадки и даже имеет за это награды. Агата Керн сообщила, что владеет мастерством управления мужчинами. Чем привела тетушку в полный восторг. Мадам Львова немедленно выложила все тайны детства Пушкина, то есть Пи: про самовар, про книжки, про ранние успехи в математике. Агата тут же рассказала, какой проницательный и деятельный чиновник Пушкин, как держит преступный мир в стальном кулаке. Ну и тому подобное…

От трескотни у Пушкина побежали мурашки. Он не спал вторые сутки. Еще немного – и совершит какой-нибудь необдуманный поступок. Например, запустит вазой в окно.

– Мадам Львова! – сказал он, как говорил задержанным.

Тетушка уперла руки в боки.

– Фу-ты ну-ты! Какие строгости! А ты отведи нас в участок…

– Как не совестно влезать в разговор дам, – сказал Агата и добавила: – Пи…

– Извольте помолчать…

Тут Агата Кристофоровна поняла, что племянник не шутит, а разозлен до крайности. И круги у него под глазами. Устал, бедный, убийц ловить…

– Ладно тебе злиться, Алеша, – сказала она, взяв руку Агаты в свою.

– Прошу вашего внимания, тетя…

– Оно принадлежит тебе, – ответила Агата Кристофоровна, подмигнув новой подруге.

Пушкин медленно выдохнул, отгоняя мурашек.

– В вашей юности в моде был крохотный пистоль. Стрелял стальным шариком…

– Помню, помню! Его называли «Последний аргумент дамы».

– Вспомните, у кого имелся пистоль: у Терновской, Живокини или Амалии Тимашевой.

К такому вопросу тетушка не была готова. И не решалась ответить.

– К чему тебе?

– Прошу вас назвать фамилию. Или пистоль хранился у вас?

– Вера Васильевна купила его в Висбадене, – ответила она. – Но зачем тебе…

Пушкин не мог больше находиться в таком приятном и милом обществе. Одной Агаты было достаточно. Две – вынести невозможно. Он поклонился и сбежал.

21

Портье «Лоскутной» предложил подняться в номер: гость который раз уж бывает, поведение и вид безупречные. Пушкин не хотел менять правила. Просил отправить мальчика. Уговаривать портье не стал, мальчику все равно, куда бегать. На то и мальчик в красном мундирчике.

Пушкин ждал у лестницы. Мадемуазель Тимашева появилась. Она сменила платье, была слишком спокойна и не ответила на его поклон.

– Что вам угодно?

Ледяной тон, как будто ей в сердце попала льдинка.

– Настасья Андреевна, прошу отнестись к моим словам с полной серьезностью, – сказал Пушкин.

– В чем дело?

– В сложившихся обстоятельствах прошу вас немедленно покинуть Москву и выехать в Тверь. Вашего отца пре-дупрежу телеграммой.

– Зачем мне уезжать? С какой стати?

Вопрос разумный: наследнице полумиллиона рублей куда веселее в Москве, чем в имении.

– Вам может угрожать опасность.

Настасья вызывающе усмехнулась.

– Опасность? Мне? От кого?

– Не могу назвать точно, круг лиц вам известен.

– Это так странно. – Она брезгливо скривила губы. – Говорите о каких-то опасностях и не называете их… Мне известна только одна опасность: мадам Львова. Если оградите меня от этой дамы, буду вам признательна…

Потребовалось все спокойствие, накопленное логикой и ленью.