Рулетка судьбы - Антон Чижъ (2019)

Лезть за часами не стоило, от силы девять вечера. Даже одинокие женщины так рано не ложатся.

– В таком случае, вернусь с приставом, и мы высадим дверь…

Угроза подействовала.

– Прошу подождать, я не одета…

Ждать пришлось не слишком долго, не так, как мадемуазель Тимашеву. Живокини открыла, прячась за створкой. Пушкин вошел.

В прихожей висели салоп, шуба и дорожное пальто. Ничего, кроме одежды и обуви хозяйки. В гостиной был накрыт стол к чаю. Зайдя, Живокини села за него. Переодевалась Вера Васильевна стремительно. За краткий промежуток сменила ночную сорочку с домашним халатом на платье, в каком не стыдно выйти. Она не замечала, что нервно постукивает указательным пальцем. Сесть Пушкину не предложила.

– У вас гости? – спросил он, глядя на чашку с блюдцем и блюдце без чашки.

– С чего вы взяли? Что за вопрос? Кажется, сегодня не лучший день для шуток. Уже насмеялись от души… Что вам угодно?

– Терновская обещала оставить вам немного денег и обманула…

Вера Васильевна гордо держала подбородок.

– Если ради этого надо врываться ночью в дом вдовы, то извольте… Да, вы правы. Она обещала, что оставит небольшой капитал Вадиму, моему сыну… Не думала, что Анна так злопамятна… И кому оставить все? Тимашевой! Амалия, ее мать, и так ни в чем не нуждалась… Выгодно выскочила замуж… Такая несправедливость. Наследство достается не тем, кто его достоин… Зачем Настасье деньги Анны? Свои девать некуда… А Вадиму так нужны средства, он блестящий офицер… До сих пор не нашел себе достойную партию… Уже вызвала его телеграммой… Хоть бы Настасья заехала ко мне с визитом…

Вероятно, мадам Живокини уже продумывала безумную комбинацию: получить церковное разрешение на брак Вадима с Настасьей. Что было категорически невозможно. Двоюродных брата и сестру не венчали никогда. В законе на этот счет имелось точное определение: для венчания двоюродные должны были состоять в родстве не ниже четвертой степени. Никакое епархиальное начальство не поможет. Даже если Тимашева забеременеет от Вадима Живокини. Идея настолько странная, что могла прийти в голову только матери, безумно любящей сына.

– Ваше любопытство насытилось, господин Пушкин?

На самом деле ему хотелось знать, что скрывается за плотно закрытыми дверями. А точнее – кто. Если, конечно, Живокини не прячет любовника. В Москве всякое бывает…

– Много лет назад вы купили пистоль, – сказал Пушкин.

Брови мадам Живокини сдвинулись в глубоком непонимании.

– Что я купила?

– «Последний аргумент дамы», крохотный револьвер на один заряд, вот такой… – Он показал пальцами. – В Висбадене… Вспомнили?

– Да-да… Кажется, припоминаю… Но откуда вы узнали?

– Из верных источников…

Вера Васильевна усмехнулась:

– У вашей тети отменная память… Это была игрушка… Забава…

– Не совсем. С близкого расстояния убивает.

– И что с того?

– Позвольте взглянуть на ваш пистоль.

Она только руками всплеснула.

– Помилуйте, господин полицейский! Столько лет прошло… И думать забыла. Давно уж потерян. Если бы не сказали, и не вспомнила б никогда…

– Позвольте я поищу…

Живокини резко встала, готовая защищать свой дом от вторжения. Защищать до последнего.

– Нет, господин Пушкин не позволю. Чтобы рылись в моих вещах? С какой стати? Я же не преступник… Хоть с приставом вашим гадким приходите – не позволю. А самоуправство допустите – дойду до прокурора. Так и знайте!

Настроена дама была решительно.