Амнезия - Сэм Тэйлор (2008)

Я воспользовался отсутствием Сары, чтобы написать очередное письмо Анжелине. Его содержание совершенно изгладилось из моей памяти, впрочем, как и остальных. Мои письма дышали всем пылом юной страсти. Письма Анжелины, которые и сейчас лежат на моем столе, были короче и полны неясных намеков. Я мог только воображать, какие глубины страсти таятся за ее внешне спокойными ответами. Видимо, она ожидала от меня такой же сдержанности, но мои письма были куда многословнее и жарче.

Дописав письмо, я запечатал его, без аппетита съел круассан, запив его черным кофе, и вышел под дождь. Письмо я бережно спрятал в кармане пальто. На обратном пути с почты я заглянул в библиотеку и провел несколько часов за чтением Китса, Водсворта или Кольриджа, точно не помню. Моя избирательная память сохранила воспоминание лишь о затянутом тучами небе и каплях дождя на стекле. Уставившись в окно, я тянул время, и если мои мысли и были чем-то заняты, то уж никак не женщиной с пустыми глазами, оставшейся в гостинице. Я мог думать только об Анжелине. В гостиницу я вернулся, когда стемнело. Сары не было. Она ушла, даже не оставив записки. Наверное, села на поезд, идущий в Нью-Йорк. Я никогда больше ее…

…обнаружил, что калитка открыта, и проскользнул в сад. Никаких изысков: ровный ухоженный газон, цветочная клумба и в самом центре — старая яблоня. Я затворил калитку, оставив позади уличный гул. Мне почудилось, будто я вступил в райские врата. Стояло бабье лето. Солнце сияло, небо отливало синевой, совсем как в тот июньский вечер, казавшийся теперь таким далеким. Воспоминание было таким ярким и четким, что от волнения я задохнулся и слегка пошатнулся, но успел схватиться рукой за угол. И в этот миг я увидел темный силуэт в окне кухни. Мне показалось, что Анжелина тоже заметила меня, и в следующее мгновение она вышла в сад — в белом платье из ситца, таком простом и прекрасном, похожим на ночную сорочку. Голые руки и ноги слегка тронул загар. Сердце выпрыгивало из груди. Я стоял ни жив ни мертв, наблюдая, как Анжелина медленно пересекает лужайку. Она не сводила глаз с яблони. Внезапно я устыдился себя — зачем, незваный и непрошеный, явился я в дом мисс Вьерж? По какому праву разглядываю ее, полуодетую и неприбранную?

Анжелина остановилась у яблони и сорвала с ветки спелый плод. Затем обернулась и протянула яблоко мне. Онемев, я двинулся к ней, под жаркие солнечные лучи. До этого я находился в тени, поэтому на мгновение ослеп, и вот мы стояли рядом, и надо мной, над нами нависали ветви, и в глазах Анжелины я читал то, о чем молчали ее губы.

— Откуси, — прошептала она наконец.

Я уступил ее просьбе, оставив на гладкой кожице сочного плода крошечный кровавый след. Я хотел извиниться и вытереть кровь, но не успел. Анжелина поднесла яблоко к губам и медленно слизнула кровь кончиком…

…проснулся, постель пропахла дешевыми духами. Утро давно прошло, и сквозь шторы пробивался дерзкий солнечный луч. Меня окружала самая скромная обстановка, вид из окна открывался совсем не радостный, но я буквально лопался от гордости. Что бы ни случилось со мной в дальнейшем, девственником я уже не умру. Возможно, мне и не суждено изведать счастье, но, по крайней мере, жизнь я прожил не зря.

К вечеру я валился с ног от усталости. Посетители недовольно морщились, шеф-повар орал, и постепенно мое утреннее воодушевление сошло на нет. После работы я отправился в «Белого медведя», где Ивэн пересказал мне офисные сплетни и шутливо поздравил с обретением мужественности. Домой я явился слегка навеселе и весьма гордый собой.

Свет в комнате был включен, на полу валялась одежда. Я удивленно уставился на разбросанные рубашки и брюки, которые усеивали пол, словно воины поле битвы. Дверца шкафа была распахнута, вешалки пусты. В поисках объяснений я обернулся и увидел Анжелину. Она молча сидела на моей постели.

— Твои простыни пропахли ею, — сказала она наконец.

Я с притворной холодностью пожал плечами.