Одна откровенная ночь - Джоди Малпас

Двери скрипят, я отрываю взгляд от случайной страницы и нахожу стоящего на пороге и наблюдающего за мной Миллера. Босой, верхняя пуговица джинсов расстегнута, а рубашка сброшена. Копна темных волнистых волос растрепана, словно он проводил рукой по кудрям. Стоит только встретиться нашим взглядам, я сразу понимаю — именно этим он и занимался. Его глаза наполнены отчаянием. Потом он выдавливает из себя улыбку, и мое и без того разбитое сердце миллионами стрел пронзает чувство вины. Кладу книгу на стол, сажусь и подтягиваю колени к подбородку, обхватив ноги руками. Напряжение никуда не ушло, но когда этот мужчина вновь оказывается рядом, я обретаю утраченное умиротворение. Потрескивающие под кожей и устремляющиеся все глубже искры хорошо знакомы и действуют успокаивающе.

Облокотившись на дверной проем и небрежно засунув руки в карманы, он несколько мгновений стоит молча и размышляет. Затем вздыхает и, не говоря ни слова, подходит, устраивается позади меня на шезлонге. Я вынуждена подвинуться вперед, а он опускает руки мне на плечи и притягивает меня спиной к своей груди. Закрыв глаза, я словно вбираю его в себя: удары сердца и дыхание в моих волосах.

— Прощу прощения, — шепчет он, прижимаясь губами к моей шее, — я не хотел тебя расстраивать.

Начинаю выводить пальцем круги по ткани его джинсов.

— Все в порядке.

— Нет, это не так. Если бы я мог загадать одно желание, — начинает Миллер, медленно водя губами по моему уху, — мне бы хотелось стать для тебя идеальным. Ни для кого другого, только для тебя.

Я открываю глаза и поворачиваюсь к нему лицом.

— Твое желание сбылось.

Он тихо смеется и прикасается к моей щеке.

— Ты, должно быть, самый прекрасный человек, когда-либо созданный богом. Здесь. — Его взгляд блуждает по моему лицу. — И здесь. — Он кладет ладонь мне на грудь. Нежно целует в губы, затем нос и щеки, и наконец, в лоб. — Там кое-что лежит для тебя на столе.

Я бессознательно отстраняюсь.

— Что там?

— Иди, посмотри. — Он подталкивает меня, а сам ложится на спину и жестом указывает на дверь. — Да побыстрей.

Перевожу взгляд с Миллера на дверь и обратно, пока он многозначительно не поднимает бровь, что придает мне уверенности, и я осторожно двигаюсь. С опаской прохожу балкон, сгорая от любопытства, чувствуя на спине обжигающий взгляд синих глаз, и когда добираюсь до двери, оборачиваюсь посмотреть через плечо. На его идеальном лице появляется намек на улыбку.

— Иди, — произносит он одними губами, хватая книгу со стола и пролистывая ее.

Плотно сжав губы, я иду к величественному столу; как только устраиваюсь в зеленном кожаном кресле, делаю вдох. Сердце бешено бьется о грудную клетку, когда вижу конверт, идеально расположенный по центру с нижней кромкой, параллельной краю стола. Берусь за кольцо и начинаю его вращать, обеспокоенная, настороженная и заинтригованная. Перед глазами стоит другой конверт, оставленный на столе Миллера в «Айс», с письмом, которое он написал, когда бросил меня. Не уверена, что хочу читать, но это Миллер положил его туда. Чтобы там ни было, это написал он, сочетание этих двух факторов имеет непосредственное отношение к появлению одной очень любопытной Оливии Тейлор.

Подхватив конверт, вскрываю, отмечая, что клей еще не высох. Достаю бумагу и медленно ее разворачиваю. Делаю глубокий вдох, и готовлюсь прочитать написанное.

Моя сладкая девочка,

Я никогда не позволю себе что-то меньшее, чем поклонение тебе. Каждый раз касаясь тебя или твоей души, я буду оставлять неизгладимый след в этой прекрасной головке навсегда и навечно. Я говорил все это прежде. В мире нет слов, которыми можно выразить мои чувства к тебе. В их поиске я внимательно прочитал английский словарь, но тщетно. Когда я пытаюсь высказаться, ничто не кажется подходящим. Кроме того я знаю, насколько глубоки твои чувства ко мне. И с трудом верю своему счастью.