Одна откровенная ночь - Джоди Малпас

— Спасибо. — Он поднимает меня, прижимая к своей груди, и несет к ведущей в гостиную двери. Мы направляемся к мягкому роскошному ковру кремового цвета, лежащему у камина. Прервав поцелуй, я устраиваюсь на спине. — Подожди, — звучит тихий приказ, и он выходит из комнаты, оставив меня едва сдерживающую поток страсти.

Все тело сгорает от желания. Я опускаю взгляд на кольцо, напоминая себе, какое же оно великолепное, но важнее всего его значение. Я изгибаю губы в довольной улыбке, но она мгновенно исчезает, когда я замечаю наблюдающего за мной обнаженного Миллера.

Не говоря ни слова, он направляется ко мне с многообещающим взглядом. Миллер собирается поклоняться мне и что-то подсказывает, что этот раз не сравнится с остальными. Я ощущаю исходящее от каждой клеточки его обнаженного тела желание. Произнесенные откровения, обещания и поцелуй он хочет подкрепить действием. Все во мне: каждое нервное окончание, каждая капля крови, каждый мускул горит огнем.

Положив презерватив рядом, он опускается на колени, а перед глазами пульсирует его явное возбуждение.

— Хочу раздеть свое увлечение, — произносит Миллер басом, усиливая мое желание. Потом располагается сбоку, опираясь на локоть, и кожу обдает жаром, когда он ладонью скользит под ткань юбки и преодолевает короткое расстояние до внутренней стороны бедер.

Я пробую сделать глубокий успокаивающий вдох, но вместо этого задерживаю дыхание. Он дразнит, нежно кружа ладонями у моего входа — это худшая из пыток, а ведь мы только начали.

— Ты готова к моему преклонению тебе, Оливия Тейлор? — Пальцем Миллер нежно едва касается моего белья, заставляя меня выгнуться дугой и выпустить сдерживаемый вдох.

— Пожалуйста, не надо, — прошу, впиваясь в него умоляющим взглядом, — пожалуйста, не мучай меня.

— Скажи, что ты хочешь, чтобы я поклонялся тебе. — Он снимает с меня юбку вместе с бельем.

— Пожалуйста, Миллер.

— Скажи.

— Поклоняйся мне, — выдыхаю я, приподнимая спину, когда он просовывает руку мне под топ, чтобы расстегнуть бюстгальтер.

— Как пожелаешь, — соглашается Миллер, и это в высшей степени неприлично, поскольку я точно знаю, что это то, чего он тоже желает. — Встань.

Без пререканий послушно сажусь, как приказано; он снова опускается на колени и стягивает мой топ, а затем бюстгальтер. Небрежно отбрасывает их в сторону, скользя ладонями по спине, и он наклоняется, вынуждая меня снова лечь.

Миллер нависает надо мной, почти вплотную прижимаясь, а я тону в его взгляде.

— Каждый раз, когда я смотрю тебе в глаза, меня охватывает удивительное чувство.

— Объясни.

— Не могу. Мне не хватает слов.

— Как с «очарованием»?

Он улыбается. Так застенчиво, что выглядит по-мальчишески милым. Это совсем несвойственно Миллеру Харту. И, несмотря на то, что ему подобное чуждо, это не притворство. Улыбка неподдельная и не для отвода глаз. Настоящая. Он искренен для меня одной.

— Именно так, — подтверждает он и, наклоняясь, берет в плен мои губы. Я провожу руками по его плечам, поглаживая мышцы, мы оба постанываем от удовольствия, неспешно двигая языками. Я запрокидываю голову в поисках лучшего доступа, и мое желание выходит из-под контроля.

— Отдайся моменту, — просит он, не отрывая от меня губ, — у нас впереди целая вечность.