Пятьдесят три письма моему любимому - Лейла Аттар (2022)

– Ты только что совершила переход от того, чтобы полагаться только на себя, к тому, чтобы получать удовольствие от партнера.

Я покраснела.

– Иногда у меня возникает странное ощущение, что тебе вовсе не знакома интимность, – сказал он. – Я понимаю, что это смешно, но все равно. Твои реакции… Я не могу точно это сформулировать.

Вот тут мне надо было рассказать ему правду. Вот сейчас рассказать ему все о тенях прошлого Навруза. Но я не раскрыла рта.

– Твое тело на удивление отзывчиво. Невозможно прекрасно – все изгибы, складки, до каждого сантиметра. Ты слышишь?

Я моргнула. Кивнула. Сглотнула, несмотря на сжатое горло.

– И, Шейда?

Я поглядела на него сквозь мокрые ресницы.

– Навруз Мубарак, – произнес он совершенно идеально, с безупречным произношением.

Я рассмеялась. Он снова функционировал в полную мощь.

– А вы делаете на Новый год что-то особенное? – спросил он.

– Обычно мы накрываем особенный, церемониальный стол, чтобы приветствовать весну и начало нового года, но давно уже этого не делаем.

– Ну что ж, надеюсь, ты готова к новым началам, потому что это была лишь верхушка айсберга. – Его слова прозвучали чем-то средним между угрозой и сладким обещанием.

24. Притворство

16 мая 1996 года

– Спасибо, что приняла меня. – Марджана села, сложив руки на коленях.

– Извини за беспорядок. У нас тут устанавливают новое оборудование.

– Ничего, – ответила она. – Ты сказала, чтобы я пришла, если захочу заняться чем-то другим. Я не знаю, нанимаете ли вы до сих пор офисный персонал, но я решила рискнуть.

– Мы не нанимаем офисный персонал.

– О, – она заметно огорчилась.

– Но… – Я отодвинулась от стола и взяла рамку с документом. – Я подумала, может, тебе понравится вот это…

– Твоя лицензия риелтора? – не понимая меня, она вернула мне рамку.

– Да. Эта – моя. – Я снова села. – Но ты не думала получить свою собственную?

– Я? – Она широко раскрыла глаза. – Думаешь, у меня получится?

– А почему нет? – ответила я. – Тебе ничего не мешает начать ходить на курсы, и я помогу тебе подготовиться к экзамену. А пока ты можешь оставаться на своей работе. Может, тебе придется поменять несколько смен, но я не вижу, почему это может не получиться.

– А если я ее получу? – похоже, она уже допускала такую возможность.

– Я поговорю с Бобом. Он всегда ищет ответственных, надежных людей.

Марджана поглядела на мою лицензию. Я знала, что она представляет там свое имя, написанное золотыми буквами.

Я улыбнулась. Это было начало.

– И ты… Ты делаешь все это, потому что тебе стыдно за брата? – спросила она.

Я знала, что мы обе думаем о той записке торопливым почерком, которую Хуссейн оставил на кухонном столе.

Я больше не могу. Простите.

Я до сих пор помню лицо Марджаны.

– Он не знает, – заплакала она.

Она была беременна уже шесть недель. Мы несколько дней не видели Хуссейна. Он бросил работу, его друзья не говорили ни слова, а его машина стояла в гараже. Мааман чуть с ума не сошла, решив, что теперь ей придется содержать Марджану и младенца.

Но как-то вечером Марджана пришла домой с помертвевшим лицом.

– Где ты была? – спросила Мааман. – У меня и так полно беспокойств.

– Вам больше незачем обо мне беспокоиться. – Голос Марджаны был ровным и неживым. Она медленно, механически прошла мимо нас.

– Что с тобой? – Я зашла за ней в спальню.

Марджана не ответила. Вытащила из-под кровати потрепанный чемодан и начала складывать вещи.

– Куда ты? Ты же не можешь вот так уйти?

– Как так? – холодно улыбнулась она. – Я больше не беременна. Я об этом позаботилась. Этой проблемы больше нет.