Пятьдесят три письма моему любимому - Лейла Аттар (2022)

– Это моей бабушки, – ответил он. – Она отдала их мне, когда я был совсем маленьким. Я просыпался по ночам, боясь, что у меня под кроватью монстры. Она сказала: «Держи вот это. Они будут светить тебе в темноте». И с тех пор я сплю как младенец.

– Вы с ней близки?

– Она уже умерла. Но у меня остались чудесные воспоминания. – Отодвинув стул, он поднялся и взял меня за руку. – Пойдем.

Мы вышли на небольшой балкончик с видом на озеро. Занавески дрожали на ветру, и я теснее прижалась к нему.

– А что бы ты хотел получить на день рождения? – спросила я, уверенная, что он предъявит целый перечень гадких требований.

– Я уже это получил.

Он очень нежно поцеловал меня. Это выбило меня из колеи. Я привыкла к жадному, требовательному, настойчивому Трою, но этот нежный, ранимый Трой рвал мне сердце.

– Пойдем, – потянула я его в комнату. – Через час мне надо возвращаться.

Но он лежал рядом со мной, поглаживая мне руку, играя моими волосами, и его совершенно не волновало, что наше время уходит.

– Для своих тридцати четырех ты очень уж горяча, – поддразнил он.

– Да и у тебя есть кое-что забавное, такое тридцатичетырехлетнее, – моя рука скользнула вниз, накрывая его.

Так оно и началось. То, как он взял меня в первый раз, – только он этого не сделал, по крайней мере, пока я не начала умолять его. А он дразнил меня: подводил самый кончик стержня к моему входу, легчайшее касание – и снова отстранялся. Он терся об меня. Дразнил, дразнил, дразнил. Пока я не стала сплошной пустотой. И страстью. Дрожащей от жажды.

Его губы, язык, пальцы и ладони довели меня до самого края. И снова. И снова. Но этого было мало. Я хотела сплавиться с ним. Ощутить его у себя внутри, в себе, собой.

Когда я обхватила его ногами, вонзила в него пятки, вынуждая и направляя его, он наконец сдался с низким рычанием.

– Погоди, – сказал он, отыскивая штаны.

Я услыхала, как рвется фольга. Когда он повернулся ко мне, я прижала ладонь ко рту.

– Что? – спросил он.

Я замотала головой.

– Да ты… Шейда, ты что, смеешься?

Я прыснула не в силах больше сдерживаться.

– Он… Он красный, – указала я на презерватив.

– Это вишня.

– Он выглядит таким… злобным. Какая-то жуткая вишня.

– Шейда. Впредь никогда не показывай на член мужчины со смехом.

– Прости, – хихикнула я. – Но просто… Я никогда раньше не видела надетый презерватив. Это так…

– Жутко. Жуткая вишня. Я понял, – ответил он. – Из всех возможных сценариев для такого момента – и можешь мне поверить, я много думал об этом, – я в жизни бы не вообразил такой твоей реакции.

– А ты думал… – Я смахнула слезу. – А что ты думал?..

– Восторг. Изумление. Обморок. Ну, знаешь, как обычно.

– Ну все равно что-то не похоже, чтобы ты принял мою реакцию на свой счет.

– Ну, может, не этим местом, – указал он на причину моего веселья. – Но тут, выше! Тут, выше, я просто уничтожен. Напуган на всю жизнь. И мне теперь понадобится много сеансов весьма интенсивной терапии.

– Бедный малыш. Я могу тебе как-то помочь?

– Можешь приступить к этой терапии немедленно.

Я погладила его, и он застонал. Было так странно ощущать его в этой пластиковой обертке. Мои руки осторожно исследовали скользящую поверхность.

– Погоди, – остановил он меня. – Ты сказала, что никогда раньше не видела презерватив?

– Я сказала, что не видела его надетым.

– Значит, ты на таблетках?

– Нет.

– Но как же?

– Ну… Я не… Хафиза так часто не бывает дома…

– Ясно, – оборвал он меня.

Упоминание имени мужа повлияло на нас, словно ушат холодной воды. Мы лежали в постели, еще вместе, но уже врозь.

У меня вырвался тихий всхлип.

– Не надо, – обнял он меня. – Не разрушай такой прекрасный момент.

– Какой момент? – всхлипнула я.

– Вот этот, – он обхватил руками мое лицо и посмотрел на меня.