Пятьдесят три письма моему любимому - Лейла Аттар (2022)

– Все было не так уж ужасно, да? – спросила я на обратном пути. Она хмыкнула, глядя в окно. Мы остановились у кондитерской, чтобы купить ее любимые булочки в награду за то, что ее грудь давили, распластывали, сжимали и просвечивали. «Терзали», – называла она все это.

У нее дома, на кухне, мы сделали все, что уже стало традицией после таких поездок. Я накрывала на стол, а она приготовила чай – не обычный, а тот, что заваривают из настоящих листьев, с кипящей водой и молоком. Когда настой стал правильного цвета, она добавила в него несколько ниточек шафрана и сахар.

– За Заррин, – чокнулась она со мной чашками.

– За тетю, – ответила я.

Только уже отпив чая и откусив булочку, она сняла свою шляпу.

– Позвони Хуссейну, – сказала она.

Я поднялась и стала набирать номер. Потом остановилась, положила телефон на стол и снова села.

– Позвони ему сама.

Мааман некоторое время смотрела на меня, пытаясь совладать с выражением лица. Потом откашлялась и взяла трубку.

27. Два оттенка красного

6 июля 1996 года

– Ты что? – спросила я в тихой истоме после приступа страсти.

Трой взял мою руку и переплел наши пальцы.

– Я бы хотел держать тебя за руку везде, а не только в этой комнате, пойти погулять, посидеть в кафе, поглядеть на мир.

Я прижалась к нему, чтобы не дать этим простым, естественным желаниям встать между нами. Желаниям, которые рождались и умирали лишь в этих четырех стенах.

– Ты приедешь в том месяце на барбекю к Джейн? – спросила я.

– На следующих выходных я буду в Нью-Йорке, – он подвинулся и повернулся на бок.

Я ощутила прилив нежности – взъерошенные волосы, сонная нега в глазах, внимательный, задумчивый взгляд, которым он смотрел на меня.

– Мне так нравится твое лицо после секса, – сказала я, обводя пальцем контур его лица.

– Да? – Он притянул меня ближе, и я ощутила его движение. – А как тебе мое лицо перед сексом?

– Но мы только… Ты только…

– Заткнись и поцелуй меня, Свекла.

То, что началось мягко и нежно, скоро стало жадным.

– Господи, как мне нравится твой вкус, – сказал он. – Ты такая мокрая, а твой клит… – Он лизнул меня долгим, мягким движением, а потом переключился на целую очередь быстрых резких касаний.

– Он так набухает. – Прижав язык к узлу пульсирующих нервов, он скользил по нему влажными мягкими кругами.

От его ярких, нескрываемых восторгов во мне вспыхнуло желание. Я начала вращать бедрами, пытаясь сбросить напряжение. Он подхватил меня снизу и приподнял, усилив атаку на мои чувства.

Мои пальцы вцепились в простыни.

– Подожди, – приглушенно попросил он, ловя мой взгляд.

Когда он просунул в меня палец, я откинула голову, не в силах смотреть на него.

– Смотри, – он скользнул по мне всем телом. – Смотри на меня, когда я тебя беру.

Он успел натянуть презерватив, раскрыл меня и погрузился в самую глубину. С его губ сорвался сдавленный крик, когда он вошел в мою жаждущую влажность. Я вцепилась в его плечи, а он вышел из меня почти целиком и снова вонзился обратно.

– Как хорошо, – глядя на меня, он шире раскрыл глаза.

Он погружался неспешно, ритмично, разогревая меня, пока я не начала сжимать бедра, подчиняясь этой всеохватной жажде. Он стиснул мои бедра и начал двигаться все резче и резче.

– Кончи вместе со мной, – сказал он. – Шейда, кончи со мной.

– Не могу.

– Можешь. Вот так… – Он переместился за меня и прижал меня спиной к своей груди так, что мы оба лежали теперь на боку. – Вот. – Он снова скользнул в меня. – Жми, детка.

Я скрестила ноги и начала сжимать бедра долгими, медленными рывками. Это было совсем новое ощущение, когда он оставался во мне, оно было полнее, сильнее, но я нашла свой ритм, а глубокие, утробные звуки, вырывающиеся из Троя, только возбуждали меня. Выгнув спину, я отпрянула от него.