Распутье - Тальяна Орлова, Егор Серебрянский (2020)

Коша вышел из темноты и махнул рукой, чтобы сошла с дорожки, однако сам на освещенную часть не выходил. Теперь я увидела смысл в подобном слове – оно скорее звук, и никто из возможных свидетелей не заподозрит, что так можно окликнуть именно меня. Звучит как «Пс-с», в самом карикатурном смысле. Замерла и тотчас усмехнулась. Конспиратор чертов. Или это шпионская жизнь в обязательном порядке порождает паранойю. Пока шла к нему, успела удивиться – зачем Коше меня звать? Если есть важный разговор, так сообщил бы в любое время и в любом месте. Не Ивана же Коша опасается, в самом деле.

Коша отшагнул обратно, ближе к конюшне – или ему просто нравилось заставлять меня за ним бегать?

– Привет, Кош! – поздоровалась приветливо, поскольку после нашего общего заточения была готова считать его скорее приятелем, чем раздражающим элементом декора, как раньше. Но не съязвить не смогла: – На свидание зовешь?

– На свидание, на свидание, – ответил он таким тоном, как будто вообще ни разу в жизни никого на свидание не звал.

Я продолжила предполагать:

– А, поняла! Ты нашел самую усердную ученицу и решил потратить полчаса на ее тренировки?

– Делать мне больше нечего. Гуляете, Елизавета Андреевна?

– Гуляла. До того момента, как ты начал интриговать. Ты меня специально караулил?

– Именно. – Его лицо было затемнено, но я руку бы дала на отсечение, что на секунду он брезгливо поморщился – мол, ну какую чушь ты несешь? И соблаговолил добавить, чтобы я это выражение лица и по словам распознала: – Каждую ночь тут торчу – все жду, когда вы гулять пойдете. А когда не приходите, я в тех кустах плачу, – он повернул голову к зарослям гортензий.

– Поэтично, – одобрила я. – Тогда давай уже к делу, звал-то зачем?

Он помолчал, словно решил теперь подумать, зачем меня к конюшне приволок. Но потом все-таки заговорил тихо:

– Увидел вас и решил сказать, если вам не сообщили. Елизавета Андреевна, пока нас не было, повсюду в доме установили камеры и прослушки. Это на случай новой крысы, если такая появится. Иван Алексеевич решил перестраховаться, очень правильная позиция.

– Правильная! – одобрила я. – Но меня-то ты чем решил шокировать? Мне скрывать нечего.

– Понимаю. Но о таких вещах лучше знать, чем не знать. Все, разговор окончен, и не смейте кому-то об этом говорить.

Захотелось рассмеяться, но смешок вдруг застрял в горле. Мне скрывать-то нечего, но вот буквально сегодня утром мы с Сашей о спорной вещи болтали – уйду или не уйду когда-нибудь от мужа. К счастью, занимались мы на улице, но теми же бессмысленными фразами могли обменяться и в доме. И потом получился бы сложный разговор с Иваном о том, что я совсем не то имела в виду: ляпнула и ляпнула… Но хорошо, что не в доме. Смешок пополз обратно, странным образом холодя желудок. В прослушке для поиска предателей нет ничего особенного, но Ваня об этом даже не заикнулся!

– И в моей спальне? – я поинтересовалась уже суше.

– Вряд ли, но не уверен. Сомневаюсь, что Иван Алексеевич позволил бы охране подсматривать или подслушивать за вами. Могу потом глянуть схемы расположения еще раз.

– А в твоей комнате? Уверена, это ты проверил.

– В моей нет, конечно. Обо мне шеф не знает только то, во сколько я врубаю порнушку и на какой минуте ее вырубаю. Эта информация не стоит никаких затрат. Да и бессмысленно в моем случае, я бы все равно узнал и смог бы подключиться, мне надо или доверять абсолютно, или гнать отсюда взашей.

– Мне тоже скрывать нечего, – повторила я уже менее уверенно. – Но спасибо, что предупредил. Кстати, почему?

– За совместную гречку, – кажется, он сказал это без малейшей иронии. – И потому, что люди иногда просто болтают без оценки, как это можно услышать.

Как раз о нашем разговоре с Сашей, а Коша меня, наверное, вообще легкомысленной болтушкой считает, это немного обидно. Потому я вернула: