Распутье - Тальяна Орлова, Егор Серебрянский (2020)

– Все люди, кроме тебя, как понимаю. Ладно, все равно благодарю. Поставлю галочку в графу «Кошина забота».

– И сколько у меня уже таких граф?

– Вторая только. Первая называлась «Беспробудный Кошин похеризм».

– Вы очень удачно мне льстите, Елизавета Андреевна. Спокойной ночи.

– Подожди! – Он застыл от оклика, ожидая. – Коша, хоть ты скажи, как дела у Ивана, врага ведь нашли, как скоро с ним расправятся? Достала эта неопределенность!

– Как скоро? – он улыбнулся, на миг в темноте блеснули зубы. – В вас проснулась кровожадность? Ума не приложу, как в этой ситуации решать, успокойтесь и вы – в очередной раз. Думаю, конфликт затянется, лично я путей выхода не вижу. Но я уже один раз ошибся, потому лучше промолчу.

Понимала, что Коша готов сорваться, а следующее слово я от него услышу через пару недель, все как обычно. И он не ожидал, что я брошусь на него – заломить руку не получилось, зато вцепилась в рукав мертвой хваткой.

– Что ты имеешь в виду? Алаев непричастен? А кто?

– А, так вам не сообщили? Ну, расскажут, если посчитают нужным. Спокойной ночи. Если бы мне платили за каждое «спокойной ночи», то я бы уже озолотился. Улавливаете намек?

Он положил ладонь поверх моей и отодрал от себя. Но я не могла замолчать:

– Коша, да что происходит? Не сообщили – так ты сообщи! Если бы не ты и Саша, я бы сейчас сидела в чьем-нибудь подвале. Не факт, что была бы жива! Так имею я право знать, за что и с какими целями я кому-то понадобилась? Убили бы меня или выкуп бы попросили? Почему ты этой потребности оценивать собственную ситуацию не понимаешь?

Но он развернулся и уже почти вышел на освещенную дорожку. Я кинулась следом, продолжая:

– Твою мать, Коша! Не будь таким бездушным пнем!

– Кажется, в моем резюме появилась новая графа, – единственное, что он ответил, не оборачиваясь.

И я поддалась порыву, а заодно и злости. Налетела на него, примеряясь точнее, а прием этот мы с Сашей сегодня прекрасно отчеканили – если пар и не спущу, то хоть первого инструктора поражу прогрессом.

Ударить в правое предплечье получилось – он просто не ожидал. Резко развернулся, я на выдохе сменила стойку. Удар снизу оказался еще удачнее, но я обрадоваться не успела – через секунду каким-то образом перевернулась прямо в воздухе и ударилась о землю плашмя грудью. Коша надавил на шею, прижимая щекой к почве еще сильнее.

– Да не так это делается, криворучка, – прокомментировал устало. – Я же левша, забыли? На кой хер мне правую сторону вырубать? И про злость – говорил же. Меньше бы пыхтели, успели бы пнуть.

– Поняла, поняла, отпусти, – попросила я, вмиг утихомирив ярость. – И расскажи подробности.

– С чего вдруг?

– За гречку, – мне удалось улыбнуться.

– За гречку я уже расплатился.

– Точно, – признала я. – Тогда шантаж. Расскажи – или я сообщу Ивану, что ты сдал мне прослушку. Ведь он почему-то не предупредил. Это, кстати, странно. Может, ты в курсе причины? Пойдем в беседку, поболтаем обо всем? Шантажом или по дружбе.

Хватку-то он ослабил, но руку с шеи не убрал, слегка придерживая. Наверное, ему просто нравилось сидеть на корточках передо мной и наблюдать, как у меня быстро меняется настроение. Да, определенно нравилось, улыбки такой я еще у него не видела.

– Я не боюсь шантажа, Елизавета Андреевна. И вас считаю на него неспособной. Потому прямо сейчас намекну в последний раз – спокойной ночи.

– Да погоди ты! Слушай, а заниматься со мной ты можешь? Саша жалеет меня, а ты – пень бездушный. В данном случае это комплимент. Не могу себе представить, чтобы он меня вот так прижал, прямо чистой одеждой к грязной земле, и после этого сто раз не извинился. Кстати, долго еще лежать, пока твое эго натешится?