Распутье - Тальяна Орлова, Егор Серебрянский (2020)

Зато в доме было непривычно тихо. Люди, конечно, полностью не исчезли – охрана на месте, персонал пашет в штатном режиме, ужин мне подали ровно по часам. А потом я долго читала в гостиной, не опасаясь с кем-то встретиться. Развалилась перед камином и воображала себя маленькой хозяйкой большого дома. Мне на самом деле нравилось это ощущение – всегда раньше нравилось, но я когда-то волну потеряла, и теперь требовалось ее заново поймать. Настроение было великолепным, тягуче-расслабленным, и потому спать не хотелось – точнее, я преодолевала сонливость и не шла спать, чтобы еще дольше растянуть этот день, который могла бы назвать приятным.

Услышала, как парни поздно ночью вернулись. Скорее всего, не все, я только Славкин пьяный смех распознала с комментариями о каких-то бабах. Он с кем-то на кухне проводил допрос с пристрастием холодильнику, а после все стихло. Но я отложила книгу, поправила одежду и пошла в их коридор. Что страшного, если доброй ночи пожелаю? К тому же было интересно глянуть на пьяного Славку – с его габаритами, наверное, требуется канистра спиртного, чтобы довести до такого смеха.

Но я не успела – они уже разошлись. Потому прошла к комнате Коши и толкнула без стука.

– Привет! – окликнула, поскольку он стягивал футболку, стоя спиной, меня даже не заметил. – Кош, мне на занятиях в напарники пацана какого-то поставили, и я его сегодня уложила. Тренер меня похвалил! Ты вообще слышал, чтобы он кого-нибудь хвалил? В тир с Пижоном заезжать не стали.

Он повернулся, чуть покачнувшись. Ничего себе… Как я хотела видеть выпившего Славку не идет ни в какое сравнение с тем, как я хотела увидеть выпившего Кошу. Прищурилась. Но сильных отличий и не нашла: разве что глаза немного блестят и скулы будто расслаблены. Он не дернулся за футболкой, как в прошлый раз, или вообще о ней не вспомнил. У него над сердцем тонкая светлая полоска – наверняка последствие ножевого. Но сделала я шаг вперед, чтобы разглядеть другое: какую отметину тогда оставил на его плече выстрел Саши.

– Елизавета Андреевна, давайте завтра поговорим. Меня вырубает, – произнес отчетливо, но немного медленно и с едва уловимым напряжением. Так подростки выговаривают фразы перед родителями, чтобы их не заподозрили в опьянении.

Он почти не отличался от себя трезвого, но был интересен даже микроскопическими изменениями. Я все-таки поймала взглядом отметину выше локтя – шрам остался, но небольшой. Саша ранил его с ювелирной точностью.

– Давай покажу, чему научилась! – я сделала вид, что не уловила его просьбу. – Ты такого точно не умеешь. Вот и не пропускай больше тренировки.

– Елизавета Андреевна, я серьезно. Завтра приходите и избивайте меня, пока не устанете. А сейчас я бы поспал.

У него кадык очень выпирает – я это и раньше замечала. А отметин на коже много – больше, чем кажется вначале. И неизвестно, какие оставлены оружием, а какие – женской страстью. Над ключицей тонкая розовая полоска эту мысль навевает. Конечно, он не позволит прикоснуться – тем более к шраму, оставленному Сашей. Он вообще никогда не поощряет меня в этой теме.

– Протяни руку, я тебе покажу захват, – зачем-то продолжала я.

Не дождалась, сама шагнула и схватила за локоть. Признаться честно, мне хотелось услышать и его похвалу – подтверждение, что тренер не преувеличил. И у меня получилось очень изящно – быстро и одновременно плавно я смогла развернуться и вывернуть его кисть, а удар прошел идеально. Но Коша неожиданно присел, несмотря на явно болезненный залом, подсек меня ногой и завершил маневр толчком. Я полетела назад, группируясь, – падать тоже надо уметь. Но у Коши то ли реакции были притуплены, то ли просто не сообразил – он попытался перехватить, чтобы я с размаха не шмякнулась, чем сделал только больнее. Но не отпустил сразу, а неудобно навалился. Перехватил мою руку и с силой прижал над головой, словно страховался от очередного удара. Пахло от него ужасно – канистру, видимо, не только в Славку влили.