Распутье - Тальяна Орлова, Егор Серебрянский (2020)

Возможно, он воспринял мои слова как руководство к действию – собрался и оттолкнул, вскочил на ноги, но я рванула его за пиджак, отшвыривая к стене.

– Кажется, ты невнимательно меня слушаешь! – разозлилась я еще сильнее. – Коша, дай-ка пистолет.

В этой сцене спокойнейший голос Коши прозвучал чистым сарказмом:

– Что вы, Елизавета Андреевна, у меня и разрешения на ношение нет.

Я рявкнула так, что сама от этого тона вздрогнула:

– Дай пистолет, Коша!

Он отодвинул полу расстегнутой куртки, вынул из кобуры и протянул со словами:

– Только чур не я на этот раз избавляюсь от трупа.

Я с силой вжала дуло в горло пацану. Он сразу замер, перестал трепыхаться и начал зеленеть. Ну вот, примерно этой реакции я и хотела. Подалась к нему, зашипела в нескольких сантиметрах от его лица:

– Запомни, чмо, всегда найдется кто-то сильнее, всегда. Всегда найдется кто-то психованнее. Ты себя главным говнюком возомнил – так открой глаза, мир полон настоящих говнюков. Они тебя на части разрежут и заставят сожрать. Они выпустят тебе мозги просто под настроение. Они всю твою жизнь распишут, если захотят. И кто ты против них, трепло вонючее? Сильным себя возомнил? Да ты никто и никем останешься, если будешь ботанов чморить. Ты их в жопу целовать должен в надежде, что когда-нибудь тебя на работу к себе возьмут! Потому что если они не возьмут, то ты пятки настоящим говнюкам вылизывать будешь, пока тебя не спишут пулей в затылок!

– Я… не стреляйте, пожалуйста, – он даже на вы перешел. – Извините…

Я опомнилась и отступила. Он медленно начал двигаться к своему другу, взял его за локоть и поднял. Они отходили от нас медленно, не поворачиваясь спинами. Я больше не держала – пусть уходят. Сомневаюсь, что эта воспитательная беседа имела хоть какой-то эффект, но, кажется, я и не надеялась на что-то подобное.

Коша взял у меня из руки пистолет и убрал. Прокомментировал после долгой паузы:

– Монолог, достойный Шекспира. Кажется, вам не на курсы надо, а к психологу, Елизавета Андреевна.

Усмехнулась грустно.

– Еще скажи, к психиатру. Ладно, проехали. Надеюсь, ты сделаешь вид, что этого не видел.

– Я-то не видел, но как мы Ивану Алексеевичу этот синяк объясним?

Я только теперь прикоснулась к щеке и вздрогнула. Гаденыш все-таки смог меня ударить, я в азарте и не заметила. Но отмахнулась – вряд ли Иван разглядит, не такая уж значительная ссадина, чтобы не замазать кремом. Или скажу, что ударилась – я все равно как пьяная хожу: косяк там, косяк здесь. Но с каждой минутой меня отпускало, и становилось все больше стыдно. Я и глаза-то на Кошу не сразу подняла. А когда все-таки глянула, удивилась явной улыбке.

– Ты над чем ржешь? – поинтересовалась, глядя исподлобья.

– Я не ржу. Стараюсь, по крайней мере. Ну что, выговорились? Полегчало?

– Прекрати ржать, Коша.

– Даже не начинал. Мне про иерархию говнюков понравилось. Почти философия. Кстати, у вас вообще никакой удар слева. Если бы не неожиданность, то он бы вас по асфальту раскатал.

– Кстати, – вернула ему его же тоном, – что-то ты на помощь тоже не кидался!

Коша изобразил ироничное удивление:

– Я? А я-то здесь при чем? В мои обязанности не входит перевоспитание молодежи. Теперь на курсы? Или еще кого-нибудь помесим, мстительница народная?

Я закатила глаза и протяжно выдохнула в серое небо. Да уж, устроила развлечение. Когда еще Коша так улыбался? Разве что когда мы в карты играли – с Пижоном и… Тряхнула головой, сбивая настойчивое воспоминание, и пошла к машине.

– Слушай, Кош, а может, на карате? Какая Ивану разница, за что платить?

– Почему именно карате?

– Саша им занимался. Был даже чемпионом в молодежной лиге. Попробую – вдруг мне понравится? Он умел вытворять совершенно крутые штуки, я завидовала и хотела уметь так же.

Он вдруг задержал меня касанием пальцев к плечу. Я развернулась, чтобы услышать тихое: