Перри Мейсон. Дело об изъеденной молью норке. Дело об одинокой наследнице - Эрл Гарднер (2022)

Дверь закрылась.

— Мои услуги, кажется, больше не требуются, мистер Мейсон? — спросил помощник шерифа.

— Пожалуйста, проводите нас до выхода из здания, — попросил Мейсон.

Адвокат помог Марлин Марлоу спуститься по ступенькам.

— Вы дрожите, — заметил он.

— Я разваливаюсь на части, — призналась она. — Я хочу сейчас где-нибудь сесть и поплакать. У меня будет истерика.

— Так плохо?

— Все было кошмарно.

Мейсон пожал руку помощнику шерифа и поблагодарил его.

— Я просто выполнял свои обязанности, мистер Мейсон, — сказал тот. — Вы подготовили все документы, а мне лишь приказали их вручить, что я и сделал.

— Еще раз спасибо.

Марлин услышала хруст денег и заметила, как промелькнула зеленая купюра, которую Мейсон дал помощнику шерифа. Потом адвокат помог ей сесть в машину, и они сразу же отъехали от полицейского управления.

— Что случилось? — спросил Мейсон.

— Это было ужасно, ужасно, ужасно, ужасно…

Ее голос становился все громче и громче. Казалось, слово «ужасно» засело у нее в мозгу. Язык продолжал повторять его, без сознательных усилий с ее стороны.

Внезапно Мейсон затормозил.

— Прекратите! — приказал он. — Нам нельзя терять время. Они могут предъявить вам обвинение в убийстве. Быстро рассказывайте мне, что случилось. Плакать будете потом. А истерику закатите, когда выпутаемся.

В суровых серых, как гранит, глазах Мейсона было что-то, что заставило ее взять себя в руки.

— Лейтенант Трэгг пригласил меня проехать с ним в управление, — начала она. — Потом он попросил показать ему драгоценности, подаренные матери Джорджем Эндикоттом, и очень тактично предложил мне надеть некоторые из них, причем как можно больше, потому что, уезжая из квартиры, я оставляю ее без присмотра, и не исключено, что воры…

— Они вас фотографировали? — прервал Мейсон.

— Полиция? Нет.

— Кто-то еще?

— Да. Газетные репортеры.

Мейсон тихо выругался.

— В чем дело?

— Именно так полиция сотрудничает с прессой, — зло сказал Мейсон.

— Что вы имеете в виду?

— Прекрасная реклама для полиции. Вы вся обвешана драгоценностями, полученными вашей матерью от Эндикотта. Репортерам разрешают вас фотографировать. Завтра снимки появятся в утренних газетах под заголовками: «Лейтенант Трэгг допрашивает наследницу» или «На ней целое состояние, полученное матерью от покойного благодетеля».

— О боже! — в отчаянии воскликнула Марлин.

— Продолжайте. Что было потом? — спросил Мейсон.

— Лейтенант Трэгг, видимо, задержался где-то, а меня отправили к сержанту Холкомбу и трем или четырем другим полицейским.

— Насколько я понимаю, сержант Холкомб начал вас допрашивать?

— Да.

— Они посадили вас на стул в центре комнаты и направили вам в лицо яркий свет, — сказал Мейсон. — Они сели кругом, в комнату вошли еще какие-то люди, стали кричать на вас, вопросы сыпались со всех сторон с такой скоростью, что у вас не было времени на них отвечать, они делали всевозможные неприятные намеки, бросали вам в лицо обвинения и…

— Все происходило именно так.

— А затем внезапно появился лейтенант Трэгг. Он вел себя по-отечески и как истинный джентльмен. Он извинился, пригласил вас к себе в кабинет, вы вздохнули с облегчением и подумали, что он самый приятный человек на свете.

— Все так и было. А откуда вы знаете?

— Обычная полицейская тактика, — объяснил Мейсон. — Психологическая атака — так называемая «третья степень». Один доводит свидетеля чуть ли не до помешательства, выпытывает у него все, что тот только знает, а когда он уже отказывается говорить, дается сигнал, входит новый человек, который ведет себя как истинный джентльмен, и…

— Вы хотите сказать, что все это было подстроено?

— Конечно.

— Но я не могу поверить, что лейтенант Трэгг такой подлый.