Ниточка к сердцу - Эрик Рассел (2022)

Оставшись в одиночестве, Харрисон почесал за ушами и задумался. Он чувствовал, что здесь явно назревал какой-то розыгрыш. Соискатель Харрисон должен был доказать, что обладает достаточной квалификацией для звания простофили. Но если этот фокус развлечет того, кто его придумал, то, возможно, стоит запомнить его, а потом самому кого-нибудь так же разыграть? Иногда, чтобы получить что-то, нужно рискнуть и сделать ставку.

Поэтому он разобрал ящики, как ему и поручили. После двадцати минут энергичной работы Харрисон вернулся в магазин.

– Вот теперь, – объяснил Бейнс, – вы для меня кое-что сделали. Это означает, вы наложили на меня об. Я не буду благодарить вас за сделанное. В этом нет необходимости. Мне нужно только ликвидировать это об.

– Об?

– Обязательство. Зачем использовать длинные термины, когда достаточно коротких. Обязательство – это и есть об. У меня, к примеру, вот как бывает: у моего соседа Сета Уорбертона передо мной с полдюжины обов. Так вот я избавлюсь от моего об перед вами и освобожу его от одного передо мной, отправив вас к нему за едой. – Он быстро нацарапал что-то на клочке бумаги. – Передадите ему это.

Харрисон посмотрел на листок. Там небрежным почерком было написано: «Накорми этого недотепу. Джефф Бейнс».

Немного растерянный, Харрисон вышел из магазина, остановился около велосипеда и снова посмотрел на листок. Ну да, так и было написано: «Недотепа». Он поймал себя на мысли, что некоторые ребята на корабле пришли бы в ярость, если бы их так назвали. Затем его внимание привлекло еще одно заведение неподалеку. Витрина была заполнена разными продуктами, а сверху на вывеске большими буквами было написано два слова: «Сет-Большерот».

Приняв решение, которое полностью поддержал его желудок, он вошел в ресторан Сета, сжимая в руках лист бумаги, словно это был смертный приговор. Внутри он увидел длинный прилавок, в воздухе клубился пар и слышался звон посуды. Харрисон присел за столик с мраморной столешницей, за которым уже расположилась сероглазая брюнетка.

– Вы не возражаете? – вежливо поинтересовался он, опускаясь на стул.

– Не возражаю против чего? – Она стала рассматривать его уши с таким видом, словно это была какая-то немыслимая диковинка. – Детей, собак, пожилых родственников или прогулок под дождем?

– Вы не против, что я здесь нахожусь?

– Я найду чем себя развлечь, даже если мне это придется не по душе. В этом ведь и заключается свобода, правда?

– Да, – согласился Харрисон. – Конечно. – Он заерзал на стуле, чувствуя себя так, словно сделал первый ход и сразу же потерял пешку. Харрисон стал размышлять, что бы еще ему сказать, но в этот момент перед ним появился худой мужчина в белой куртке и поставил перед ним тарелку с жареным цыпленком и тремя видами неизвестных овощей.

Это зрелище взволновало Харрисона. Он уже забыл, сколько лет назад в последний раз видел жареного цыпленка и сколько месяцев ел овощи только в виде порошка.

– Ну так как, – сказал официант, неправильно истолковав удивленный взгляд Харрисона, с которым тот рассматривал еду, – вас это устроит?

– Да. – Харрисон протянул ему клочок бумаги. – Более чем.

Взглянув на записку, официант обратился к кому-то, почти невидимому за клубами пара в конце длинного прилавка:

– Ты только что избавился от еще одного оба перед Джеффом.

После этого он ушел, разорвав бумагу на мелкие клочки.

– Как вы живенько со всем разобрались, – заметила брюнетка, кивая на его заполненную едой тарелку. – У него перед вами было об накормить вас, и вы сразу же освободили его от него. А мне вот придется мыть посуду, чтобы избавиться от моего оба, или выполнять об Сета перед кем-нибудь еще.