Ниточка к сердцу - Эрик Рассел (2022)

– Благодарю, тебя, Юстас! Еще и еще раз спасибо тебе!

Марсин и так уже изрядно перетрусил. Лишняя доза страха не помешает. Пусть знает, что Юстас не дремлет, и помнит, какие беды ждут его в будущем.

Ближе к полуночи, перед тем как уснуть, Лиминг едва не хлопнул себя по лбу. Мысль была предельно простой. Странно, что он не додумался до этого раньше. Мелкие пакости, устраиваемые врагам, приятно щекочут нервы. Можно понимающе улыбаться и всем своим видом показывать: ну вот, что я вам говорил? Но чтобы не выпустить инициативу из рук, этого мало. Теперь его действиям нужна масштабность.

Как бы чешуйчатые ни отпирались, они поверили в существование Юстаса. Пора разворачиваться. Ни одна разумная форма жизни не застрахована от превратностей судьбы. Судьба преподносит как приятные, так и неприятные сюрпризы. Так почему бы и то и другое не связать с действиями Юстаса? Разве есть причины, мешающие Лимингу наделить себя воображаемой властью награждать и наказывать?

Здесь у него нет и не может быть никаких ограничений. По сути, удача и неудача – это позитивная и негативная стороны единого жизненного процесса. Присвоив себе подобное могущество, Лиминг сможет пересекать «нейтральную полосу» и «изымать» те или иные негативные проявления. Таким образом, влияние Юстаса станет причиной не только уже произошедших событий (дурных или хороших – не имеет значения), но и тех, что могли бы произойти, однако не произошли. Тогда любые события в мире чешуйчатых будут играть Лимингу на руку.

Ему не терпелось поскорее превратить теорию в практику. Лиминг не стал дожидаться утра. Спрыгнув со скамьи, он принялся изо всех сил колотить в дверь камеры. Марсин успел смениться с дежурства, и теперь, подняв заглушку, на Лиминга уставился охранник по имени Колум. Не так давно он наградил землянина ударом под ребра. Колум был смышленее Марсина и при должном сосредоточении мог пересчитать все двенадцать пальцев на руках.

– Так это ты, – с деланым облегчением произнес Лиминг. – Я просил его не трогать тебя. Оставить тебя в покое, хотя бы на время. Понимаешь, он слишком скор на решения и любит применять, так сказать, сильнодействующие средства. Но я-то вижу, что ты умнее других и потому способен измениться в лучшую сторону. У кого есть мозги, тот не безнадежен.

– Ну и?.. – спросил наполовину испуганный, наполовину польщенный Колум.

– Он оставил тебя в покое, – сообщил Лиминг. – Тебе ничего не угрожает. Во всяком случае пока.

Лиминг решил еще немного подсластить пилюлю:

– Думаю, я смогу и дальше сдерживать его. Это ведь только неисправимые злодеи и глупцы заслуживают медленной смерти.

– Правильно сказано, – согласился Колум. – И теперь, значит…

– А теперь, – уже жестче продолжал Лиминг, – сам решай, как и чем ты оправдаешь мое доверие к тебе. Пока что я прошу тебя передать коменданту мое послание.

– Я не осмелюсь беспокоить коменданта в такое время. Меня не пропустят. У коменданта есть своя охрана, и сержант…

– Тогда пусть ему передадут мое послание сразу же, как только он проснется.

– Это другое дело, – обрадовался малость вспотевший Колум. – Но если коменданту не понравится твое послание, он накажет нас обоих.

– Пиши, – приказал Лиминг.

Колум прислонил винтовку к противоположной стене, достал из кармана блокнот и карандаш.

– Его всевшивейшему раздолбайству, – начал диктовать Лиминг.

– Что такое «всевшивейшее раздолбайство»? – спросил Колум, пытаясь записать по слуху два странных земных слова.

– Титул. Примерный перевод – «ваше высочество», но еще более уважительнее, поскольку ваш комендант достоин самого высочайшего уважения.

Лиминг ущипнул себя за нос, чтобы не прыснуть со смеху, и продолжал диктовать корпевшему над блокнотом Колуму: