Где бы ты ни был - Джеймс Ганн (2022)

– Ночь сильнее дня, тьма сильнее света, – пророкотал он. – Все склоняются перед властью, так склонись и ты!

Он силился вонзить клинок в тело Ариэли. Его сатанинская фигура в белом одеянии грозно возвышалась над седым, плешивым Уриэлем, однако тот не оставлял попыток вырвать меч из рук противника.

И все же лезвие медленно, но верно опускалось.

– Сенатор! – выкрикнул я.

Соломон поднял голову. В его глазах застыл испуг, на лбу выступила испарина.

– На этот раз пистолет не подведет! Он заряжен серебряными пулями, и на них написано твое имя, Сенатор!

И я сделал то, что мечтал сделать вот уже больше двенадцати часов: нажал на спусковой крючок. Рукоять несколько раз лягнула запястье. Пули вошли в одеяние Соломона; он покачнулся. Меч в его руках наклонился было вниз, но тут же выпрямился.

Сухо щелкнул боек. Патроны кончились.

– Свет! – закричал Уриэль. – Да изгонит он тьму!

Помещение залило ослепительно ярким светом. Молодой человек – швейцар, что дежурил на входе в Хрустальный зал, – стоял у выключателя, удивленно смотря по сторонам. Остальные тоже не понимали, что происходит.

Уриэль направил указательный палец на Соломона и быстро шевелил губами. Пространство вокруг наполнилось энергией, электрически потрескивая. Грянул гром.

В поднятый клинок ударила молния. Меч на мгновение завис в воздухе и упал. Державшие его руки исчезли. Пустое одеяние с шорохом осело на пол.

Соломона не стало.

Открылась дверь, кто-то побежал, но мне было все равно. Я устремился к алтарю. Обнял Ариэль, крепко прижал к себе, стал целовать. Она дрожала, плакала, но постепенно успокоилась и обхватила меня за шею.

– Кейси! – сказала она тихо. – Я знала, что ты меня спасешь.

– Уриэля благодари, я тут ни при чем.

Старик-математик стоял рядом. Вид у него был довольный. Кроме нас, никого в помещении не осталось: все сбежали.

– Ничего особенного, просто трюк, чтобы сбить Соломона с толку. – Уриэль скромно потупился и раскрыл ладонь: в ней лежал карманный фонарик. – Вот вам и луч света. На одежду я нанес флуоресцентную краску, а также под гипнозом заставил юношу, что стоял у выключателя, пронести сюда ультрафиолетовую лампу. Самым трудным было обезвредить Ля-Вуазен. – Он передернул плечами. – Крайне скверная дама.

– А что стало с Соломоном? – спросила Ариэль, глядя на скомканное белое одеяние.

– Исчез. Правда, понятия не имею, куда, – бодро ответил Уриэль. – Впрочем, оттуда он не вернется. Это крайняя мера, но я был вынужден пойти на нее. Иначе кто знает, в какие извращенные формы он бы облек магическую энергию. Через несколько дней погибнет и вашингтонский симулякр. Люди будут долго обсуждать такую скоропостижную кончину, а врачам, боюсь, останется только развести руками. – Он одобрительно посмотрел на меня. – Пули оказались очень вовремя, отвлекли его в самый важный момент.

– Даже не поцарапали, – озадаченно проговорил я. – Да, они не из серебра и никаких имен там не написано, но все же.

– Они бы и в этом случае ничего бы ему не сделали, – сказал Уриэль. – Под одеянием, если покопаться, думаю, отыщется бронежилет. Соломон всегда имел тягу к перестраховке.

– Как же ты нас напугал, – сказала Ариэль. – Мы думали, тебя схватили.

Я метнулся к двери в спальню.

– Господи, и правда! – Я изумленно переводил взгляд с одного Уриэля на другого. – Но как?..

– Не только Соломон умел создавать симулякров. Я подсунул ему своего, и он даже не задался вопросом, почему я не сопротивлялся. Недооценивать соперника – его главная ошибка. Что ж, приятель, больше в тебе надобности нет.

Уриэль прошептал какие-то слова, и двойник растворился.

Я облегченно вздохнул.

– Наконец-то все позади.

– Позади? – воскликнул математик. – Нет, вовсе нет. Все только начинается. Искусство никуда не делось, его нужно передать миру.