Где бы ты ни был - Джеймс Ганн (2022)

– Ну и что им оставалось делать, этим существам из другого мира? «В чужих полях бредущая, одна, с печальным сердцем, полным той же песней…»[13] – чепуха по сравнению с тем, что наверняка чувствовали те женщины. Только слышали они не трели соловья, а победную песнь. Истребить человечество им не по силам, так ведь? К тому же это опасно, да и практически невозможно. Мужчину опасность только раззадоривает – он ни за что не откажется от борьбы. Женщины – другое дело. Женский ум коварен: они добиваются своего хитростью и обманом. Поэтому они выходят замуж и вливаются в человеческий род.

– Ты так уверенно говоришь… – вставил я.

– Это не досужие вымыслы. Есть доказательства. Согласно еврейским преданиям, Ева вовсе не первая женщина на земле. Первой была Лилит. Ева – самозванка. Да, они ошибались. Им приходилось экспериментировать. Возьмем амазонок – чем не эксперимент? Раз в год наносили визит соседнему племени гаргарейцев; всех рождавшихся после этого детей мужского пола лишали жизни. Разумеется, закончилось все довольно быстро: их цели и чужеродное происхождение были слишком очевидны. Матриархат – этот тихий ужас – все равно выдал бы весь их вероломный замысел с головой. К тому же мужчины могут быть весьма полезны: в отличие от женщин, они изобретательны и талантливы, их можно пилить, донимать придирками, заставлять исполнять женские прихоти.

Подкурив сигарету, я поискал глазами пепельницу. Гарри подтолкнул ко мне несуразную маленькую плошку – стоило положить в нее сигарету, как та моментально погасла.

– Вот что покупают женщины, когда за ними не смотришь, – буркнул Гарри. – Какая разница, для чего предназначена вещь, – главное, чтоб красиво. Прелестные лампы – все равно, что они слепят глаза… Хотят дом с изумительным видом на юг, но окно занавесят плотной портьерой, чтобы не выгорала обивка. Купят новую мебель и закроют ее чехлами. Наведут порядок и уют в доме, а затем возмущаются, когда ты хочешь в нем устроиться поудобнее.

Я вытянул из-под спины подушку, от которой у меня скрутило позвоночник, и бросил на другое кресло.

– И что, они все такие?

Он нахмурил брови.

– Хотел бы я знать. Говорят, есть счастливые браки, но это, вероятно, всего лишь пропаганда. Может, среди женщин и остались несколько Лилит – таких, которые любят читать, думают головой, уважают спорт и соревнования, способны уяснить абстрактную мысль. Ответив на эти вопросы, ты сможешь понять, относится ли конкретная женщина к роду человеческому.

– А что скажешь о тех, кто предпочитает женской компании мужскую? – поинтересовался я.

Он начал кивать, но потом вдруг замотал головой.

– Это были бы просто догадки. Женщины хитрые. У них гораздо лучше нашего выходит манипулировать людьми. Против их оружия – слез и истерик – защиты пока не придумано.

– Ведь есть женщины, которым нравится спокойная жизнь, – напомнил я, – которые не страхуют своих мужей на такие суммы, что от них становится больше пользы от мертвых, чем от живых, и не сводят их затем в могилу. Вроде вполне по-человечески.

– Существуют ли такие на самом деле, мы все равно не узнаем, – мрачно заявил он. – Важно осознать ситуацию, попытаться что-нибудь сделать, пока не поздно. Их планы стали воплощаться в реальность сравнительно недавно – несколько последних десятилетий. Теперь они голосуют на выборах, получили равные с нами права и к тому же не поступились ни одной из своих привилегий. Они выживают мужчин. Контролируют девяносто процентов материальных благ. А скоро, – он понизил голос до шепота, – они смогут совсем от нас избавиться: оплодотворение соленой водой, электрическим раздражителем и все такое. Мы – поколение предателей. Мы совершаем самоубийство всего рода человеческого.

– От нас больше не будет проку, – ввернул я, стараясь не рассмеяться.

Гарри кивнул.