Симптомы Бессмертия - Максим Виноградов (2022)

Долгоживущий ударил сходу, без замаха. Быстро, хлестко, прямо в голову. Я не мог ни уклониться, ни смягчить удар. Зато и сам вдарил что есть сил – навстречу. Только бил подъемом стопы – в пах.

Удар из «грязных» арсеналов уличных драк. С ринга за такое выгонят в момент. Но мы не на ринге. И деремся не за соревновательные очки.

Точно попасть в промежность довольно проблематично, потому что мужчины инстинктивно прикрывают эту область. Впрочем, сложность компенсируется тем, что большая точность тут и не требуется. Достаточно зацепить «область». А уж если удалось заехать по бубенцам… Хватит и легкого шлепка, чтобы врагу стало очень неуютно.

Два удара слились в один. Я пошатнулся и осел на пятую точку. Разноцветные огни плясали перед глазами непозволительно долго. Когда смог хоть немного сфокусировать взгляд, различил скорчившегося лонгера. Бедолага скуксился шагах в десяти, схватившись за паховую область обеими руками. Из перекошенного рта доносился вой, совершенно не похожий на звуки, кои может исторгать человеческая гортань. Взгляд врага прожигал ненавистью, лицо стало похоже на череп, обтянутый кожей.

Перебарывая головокружение, поднялся на ноги. В голове гудели колокола. Реальность помутнела, как в старом черно-белом кино. Было больно. Не в каком-то конкретном месте. А просто – больно жить.

Дико взвыв, Палмер попробовал выпрямиться. Согнулся в три погибели, но стоял, не падал. Перетерпел, превозмог. Надо отдать должное, воля у него имелась. Исторгнув дикий крик, лонгер бросился в атаку.

Похоже, теперь я его разозлил всерьез. Такого бешенного шквала ударов не видел никогда в жизни. И тем более – не получал.

Палмер налетел, как буря. Костедробительные тумаки обрушились со всех сторон. Ломающие удары по бокам, по голове, по конечностям. Я почувствовал, как что-то внутри рвется. Надрыв, хруст, вспышки жестокой боли. Первые признаки приближающейся агонии.

Уличив момент, обхватил врага поверх руки. Прижался, как к любимой – не разорвать. Постарался сжать – да куда там! Все равно что пробовать задушить в объятиях фонарный столб.

Палмер поставил ногу, мы синхронно рухнули. Покатились, стараясь занять верхнюю позицию. Лонгер оказался невероятно жилистым, вертким, скользким. Удержать его удавалось неимоверным трудом. Он выворачивался из самых, казалось бы, невозможных захватов.

Тогда я ударил. Откинулся что есть мочи назад, и впечатал лоб ему в переносицу.

В этом прелесть ударов головой. Их никто не ждет, особенно в партере. Я стукнул еще раз, потом еще. Лоб гудел, будто я бьюсь о кирпичную стену. Но и Палмер, наконец, сбавил обороты. На лице долгоживущего появилась кровь.

Он как-то разом обмяк, слегка ослабив захват. Следствие ударов? Или Дайсон, наконец-то, включил свое чудо-оружие?

Разбираться некогда. Я рванулся, что было сил. Отжав руку противника, перевернул его на живот. Сам же навалился сверху, обхватив вражескую шею.

Сдавил удушающий захват из последних сил. Но это, кажется, только подстегнуло Палмера. Взревев, как умирающий буйвол, он начал вставать.

Я не мог понять – есть ли предел мощи для этого человека?! Он поднимался, преодолевая чудовищную боль, перебарывая мое сопротивление, игнорируя захват, пережавший гортань. Словно титан, поднимающий небо на собственных плечах.

И – словно этого было мало – Палмер умудрился ухватить меня за подмышку. Он рванул с такой силой, будто для него не существовало никаких ограничений. Меня вздернула в воздух сила, соперничать с которой оказалось совершенно невозможно. Ну это словно перебороть подъемный кран.

Секунда – и я почувствовал, что лонгер проносит меня у себя над головой. Выбора не осталось – отбросил прочь бесполезный захват шеи. И сделал единственное, что пришло в голову.

Опустил большие пальцы на глазницы врага. И вжал их целиком, чувствуя, как пальцы проваливаются вглубь черепной впадины.