Симптомы Бессмертия - Максим Виноградов (2022)

– Не знал, – вот тут действительно оказался удивленным.

– А этого старательно не афишируют. Во избежание. Только вот остается один простой вопрос, который почему-то никому не приходит в голову. Зачем столько? Зачем горстке долгоживущих тысячи доноров? Если должно хватить двух десятков? И то – пару раз в полста лет.

Я открыл рот, подумал – и закрыл обратно. Никакого ответа у меня не было. Больше того. В голове произошел сбой. Шаблон не выдержал. Потому что такие данные действительно невозможно увязать промеж собой.

– Про запас? – сделал попытку, без особого, впрочем, энтузиазма.

– Не смеши! – отфыркнулся Брунель, – Такая «запасливость» выходит за всякие рамки разумного. Наоборот – привлекает излишнее внимание, будоражит общественность. Думаешь, богатеям это нужно? Вот уж нет! Среди них, к сожалению, совсем не дураки!

– Тогда в чем суть?

– В законах природы, парень. Увы, смерть не обмануть окончательно. Даже гению Теслы. Создавая имплементатор, он не учел одно – накопительную проблему.

– Накопительную?

– Не переживай, об этом никто не знает. Из натуралов точно. Да и долгоживущие, в общей массе, не понимают. А когда осознают, то ничего уже поделать не могут. Слишком поздно. Слишком глубоко на крючке сидят. Я сам, когда узнал – чуть не спятил. Тогда и спрыгнул. Понял, что продолжать – значит превратиться в чудовище.

Вздохнув, постарался унять раздражение. Манеры Брунеля начали выводить из себя. Неужели сложно все объяснить без витиеватых выкрутасов?

– Так в чем проблема? – пришлось подначить собеседника.

– А вот в чем, – радостно подобрался дед, – Первого донора, в среднем, хватает лет на пятьдесят. Второго – на сорок пять. Третьего – лишь на тридцать шесть. Чуешь закономерность?

– Срок убывает, – подтвердил очевидное.

– И не просто убывает, – кивнул Брунель, – А в прогрессии! Точный коэффициент, понятное дело, неизвестен. По крайней мере – мне. И тем не менее. Износ организма накапливается, от этого никуда не деться. С каждым разом жизненной силы хватает на меньшее время. С каждым разом требуется все больше и больше энергии. Доноры нужны чаще, и чаще, и чаще. Осознаешь всю чудовищность картины?

Да уж, такой простой финт трудно не осознать. Если старик прав, то доноры нужны совсем не про запас, а именно здесь и сейчас. Причем – чем дальше, тем больше. В полном, так сказать, объеме. А что дальше? Десятилетия, года, месяцы. Потом потребуются каждодневные жертвы?

– Такие дела, Майк. Вот тебе и настоящие вампиры. Те самые, кому нужны жертвы каждый день. Не могу сказать достоверно, есть ли такие экземпляры сейчас. Но рано или поздно мы к этому придем. Пора избавляться от подростковых иллюзий! Нет никаких трех каст, воспеваемых профессором Харрисом! Каждый натурал – потенциально – либо долгоживущий, либо донор! И свои ряды, уж поверь, лонгеры расширять не спешат. Вот тот прогресс, о котором так любят петь наемные глашатаи. Вот эволюция. Человечество разделится на два вида. Живущую вечно элиту. И ее корм.

Тут, признаюсь, меня проняло. Слишком уж убедительными выглядели слова Брунеля, его напор и уверенность. А уж картинка, нарисованная стариком, и вовсе казалась… каким-то безумием! Апокалиптическим. Античеловечным. Никоим образом не похожим на «светлое» утопичное видение современных футурологов.

– Врешь! – обескураженно прохрипел сквозь сжатые зубы, – Не может это быть правдой! Уж кто-то бы точно прознал. Такого шила в мешке не утаишь. Журналюги давно бы уже раструбили по всем газетам!

– Так в том-то и дело, – затараторил дед с фанатичным убеждением, – Никто не знает! Даже догадок нет! Да и никого это, по сути-то, и не заботит. А кто в курсе – тот молчит, бережет тайну пуще глаза. Любой, кто откроет рот, тут же внезапно исчезает. Знаешь, сколько вполне адекватных благополучных людей внезапно совершили «самоубийство»? А сколько преуспевающих газет в одночасье разорились? Буквально – по щелчку пальцев.