Симптомы Бессмертия - Максим Виноградов (2022)

– Это другое, – невольно захотелось поспорить, – В армии служат, по большей части, добровольно. Специально обученные и подготовленные люди. Никто из них не рассчитывает умереть. Наоборот, каждый надеется, что выживет. Чего никак нельзя сказать о донорах.

– Ну да, ну да… – Бейкер покивал головой, как неваляшка, – Однако, думается мне, мы не так уже отличаемся в исходных убеждениях… Извините за нескромный вопрос: вам случалось убивать людей?

И вновь – удивил. Естественно, отвечать я не стал. Вместо этого многозначительно покрутил запястьем. Что можно было бы интерпретировать как угодно: и как согласие, и как отрицание.

– Скажите, как вы решаете: убить человека или оставить ему жизнь? – министр и глазом не моргнул.

Я задумался еще больше. Понятно, что вопрос с подвохом. И даже примерно понятно, к какому выводу он подводит. И все же – лучше отвечать честно.

– Если кто-то, гипотетически, угрожает смертью мне или моей семье, то его гибель будет вполне оправданной. Обычный закон джунглей. Или ты, или тебя.

– Вот именно! – радостно вскинулся Бейкер, – Поверьте, ничего зазорного в подобной философии нет. Более того, де факто именно такую заповедь исповедует большинство нормальных здравомыслящих людей. Возможно, они не отдают себе в этом отчета. Возможно, прикрываются догмами фальшивой морали. Но стоит только поставить человека перед фактом: твоя жизнь против жизни маньяка-убийцы – выбор в ста процентах случаев будет очевидным. И дело не в том, что люди какие-то там изверги или злыдни. По сути, в основе всех человеческих решений лежит один глубоко скрытый краеугольный принцип. Который, к сожалению, не принято озвучивать или, тем более, описывать в книгах – прослывешь монстром!

– Что за принцип? – вопрос напрашивался сам собой, хитрый министр просто не оставил мне выбора.

– О, элементарно, – Бейкер разом принял серьезный вид, – Его настолько же просто сформулировать, насколько сложно принять с эмоциональной точки зрения. И тем не менее, если мыслить рационально, истинность заповеди не подлежит сомнению. Звучит она так: дифференциация ценности человеческих жизней.

– Э-э-э… простите?

– Я поясню. Менее наукообразным языком это значит, что жизнь одного человека отнюдь не равна по ценности жизни другого. Причем, эти ценности могут различаться в довольно широких границах: от абсолютно бесполезных, «помойных» жизней, до жизней бесценных, драгоценных, достойных.

– Очень… интересная мысль.

– Майк, давайте говорить начистоту. Данной идее столько же лет, сколько человеческой цивилизации. Во все века, во всех странах, при любых формах правления – везде в том или ином виде существовала смертная казнь. Каким бы развитым не было общество, в нем изредка находятся различные… мрази. Убийцы, маньяки, насильники. Такова природа человека. Какова их судьба? Петля? Электрический стул? Отсечение головы? Не логично ли использовать их никчемные жизни более рационально?

– Например, для донорства?

– Именно! Отбросы общества продлевают жизнь лучших представителей вида. Мы очищаем цивилизацию от мерзости и, одновременно, помогаем достойным жить долго и счастливо! Вдохновляющая мысль, не находите?

– Возможно, – покладисто поддакнул я, – Однако, остается вопрос: кто определяет «достойность» человека? Или же его «отбросность»?

– «А судьи кто?» – слегка возвышенно продекламировал Бейкер, – Знаете, мистер Подольский, а ведь и на этот вопрос человечество давным-давно дало вполне однозначных ответ. Подумайте. У успеха есть вполне объективные показатели.

– Деньги? Власть? Влияние?