Круиз на поражение - Евгения Кретова (2020)

– Да, вы двое идете босиком. – сунул им в руки испорченные туфли. – Концепция: сонная красавица на пляже. – В зале заиграли первые аккорды одиннадцатой композиции. Степан поднял к потолку указательный палец: – Вы – юные, молодые, вы всю ночь не спали, плясали… Слышите? Это ваше настроение… Вперед!

Коротко кивнув, Наиль выскользнула на подиум. Степан наблюдал, как мягко она ступает на цыпочках, будто зачерпывая песок. Как игриво приподняла туфли, кокетливо покачивая на указательных пальцах за задник. Юная, гибкая, определенно влюбленная. Остановилась на подиуме, присела на край языка будто на пирс, спустив с него босые ноги, зажмурилась. Следом за ней, в притихший в ожидании зал, как в холодный омут, вышла вторая модель, Татьяна. Величественная, грациозная. Лукаво замерла в центре подиума и соскользнула с него, присев на край, как и Наиль. Повязала зеленой лентой волосы, свободно расправив концы по плечам.

– Теперь ты, – Степан быстро наклонился к Ким, ловким движением наклеил на кожу двустороннюю клейкую ленту для ткани, крепко прижал подол к ноге девушки. Убедившись, что схватилось, вручил модели балетки и махнул рукой. – Всё, вперед!

Та быстро нацепила их и выбежала из-за кулис. Стремительно дошла до середины языка, развернулась спиной, продемонстрировав изящное декольте, чуть прикрытое кружевом. Покружилась. Протянула правую руку Наиль, левую – Татьяне, притянув их к себе.

Степан улыбался. Это могло стать новым направлением «Киар Алари» – молодежная мода Haute couture. Тренд на яркую индивидуальность, пренебрежение формальностями. Провокация и смешение стилей.

На последних аккордах зал взорвался аплодисментами.

Ангелина бросилась к Стефану на шею, порывисто обняла:

– Как же круто получилось! Степа!

Он сдержанно улыбался – что скажет высокой жюри еще не ясно. Вслух отозвался:

– Надо сказать спасибо тому, кто сломал обувь, – обнял девушку за плечи.

А про себя добавил: «И дать по шее».

⁂

Дизайнеры сидели в швейном цеху, мрачно переглядываясь. Молчали. Каждый думал о своем.

– Что будете делать, если проиграете? – спросила Оливия, окинув поникшую и уставшую компанию.

– А что делать? Домой поедем, – за всех разом ответил Лорен Стивенс. – Если закрывается одна дверь, значит, открывается другая. Так говорил мой дед.

Стефан молчал. По очереди вглядывался в лица молодых кутюрье: искал хоть какие-то черты, которые бы подсказали, кто испортил обувь перед показом.

– А ты где короб с туфлями оставляла? – придвинулся к Ангелине, прошептал на ухо.

Девушка покосилась на сидевшую рядом Валери:

– Я все собрала перед обедом. Вместе со всеми. Короба оставили в примерочной…

– Подписанные?

– Маркером на крышке подписали номер выхода по жеребьевке.

– О том, что под номером 11 выступаем мы, знали организаторы и участники. Получается, кто-то из них?

Девушка закусила губу. Помолчала.

– Короба стояли у стены, под кронштейнами. Наш был во второй стопке, нижний. В точности так, как я его оставила… Мог кто-то еще проникнуть в примерочную, – она посмотрела на Степана. – Здесь же ничего не запиралось. Мы уходили на обед. Мы работали в цеху, мы подбирали музыку. Кто угодно имел доступ к коробам и мог испортить обувь.

Степан медленно кивнул. Придвинулся к девушке еще ближе:

– Но ты же понимаешь, что испорченная обувь была именно наша. Не случайно, а именно умышленно. – Он поймал ее испуганный взгляд. – Короб, как ты говоришь, стоял во второй стопке, снизу. Его искали. Его нашли, сделали свое дело и вернули на место.

– Крейг? – девушка вспомнила, как американец терся у каюты Степана.

Степан пожал плечами. Девушка нахмурилась:

– Он ведь тоже участник. Форт никого не впускал, никого не выпускал. Ты же помнишь.

Степан кивнул.

– Может, кто-то по его просьбе? – предположил.

Девушка неопределенно покачала головой: