Круиз на поражение - Евгения Кретова (2020)

Рэперы восхищенно захлопали, одобрительно и понимающе. Аделия – тоже улыбнулась. Валери развернулась, порывисто обняла Стефана, чмокнула в гладко выбритую щеку, прошептала:

– Я желаю тебе победы, слышишь? У тебя самое большое сердце, какое мне когда-либо встречалось. Пусть твоя мечта сбудется! – и обняв крепко Ангелину, выбежала из зала.

Форт смотрел ей вслед, качал головой:

– Что ж, минус один участник. Но видит Бог, мы к этому не причастны. А потому голосование продолжится: кто-то еще должен сегодня покинуть шоу. Я повторно приглашаю членов жюри отдать мне конверты с голосованием!

Словно жонглер, он подхватил протянутые конверты, плотные, желтовато-благородные и таинственные. Как фокусник, вскрыл и разложил их перед собой. Как демон во плоти окинул цепким взглядом конкурсантов. Выдержал драматическую паузу. «Позер», – снова отметил про себя Степан и усмехнулся. Возможно, не научись он абстрагироваться и отключаться от реальности за годы противостояния с отцом, за часы «промывания мозгов» и «возращения на путь истинный» (а его отец был мастер на этом поприще), возможно, если бы этого не было, он бы нервничал точно также, как остальные. Молодой человек покосился на Северова – тот стоял бледный, нижняя губа уже припухла от постоянного покусывания и теперь напоминала вареник. Иван при этом не сводил глаз с конвертов – пытался прочитать. Это еще больше позабавило Степана.

Форт, между тем, закончил театральную паузу и позирование перед камерами.

– Что ж, я знаю, как распределились голоса жюри, – отметил он. Помолчал. – Я назову несколько имен, несколько участников проекта… Магда Сила́дь, Ло́рен Стивенс, Свен Диттмар, Ингрид Байер, Уго Марте́лли, Иван Северов. Можете выдохнуть – ваши имена в середине списка… Николя Крейг, Оливия Поуп, Брэндан О’Кейн, Стефан Марроне Пасс… Двое из вас стали лучшими, двое – худшими. Как думаете, вы в первой группе ли во второй? – последний вопрос он обратил к Степану.

Тот пожал плечом:

– Я совсем лишен паранормальных способностей, гадать не умею.

– А вы, господин Крейг?

– Я думаю, моя коллекция в числе лучших, – безапелляционно отозвался американец.

Форт хмыкнул, но промолчал. Замер напротив Оливии:

– Ваш образ… О чем он?

Оливия откашлялась, проговорила отчетливо:

– Для меня «Архитектор сновидений» – это миф. Сны нельзя конструировать. Поэтому коллекция – аллегория, сюр.

Форт кивнул:

– Хорошо. А все ли условия вы выполнили? Давайте, проверим… Прошу включить запись!

Экран, на который во время показа проецировалась эмблема «Киар Алари», ожил. По нему беззвучно плыли модели Оливии: два платья из легкого и хрусткого как слюда графитового газа и бледно-розового шифона, прозрачные, летящие. Третья модель – костюм с V-образным вырезом, украшенным жабо из кремового и графитового газа.

– Как вам коллекция Оливии? – он обратился к Николя Крейгу.

Тот пожал плечами.

– На мой взгляд, слишком предсказуемо, – отозвался равнодушно.

Оливия вспыхнула:

– Зато твои голые сиськи – неожиданность из неожиданностей, – процедила сквозь зубы и добавила: – Новый Колумб и открытая Америка… Моя хотя бы не повторяет коллекцию Шато́ Геварга́дзе для Мио.

Форт оглянулся на Марию Стафф и Дидье Лапена:

– В самом деле?

Те промолчали.

Оливия поджала губы:

– Да что говорить? Крой, детали, цветовое решение и комбинация фактур – все совпадает. Только у Шато были металлические бляшки на лифе…

– Бред, – Крейг фыркнул. – Всякая школота будет еще рассказывать о плагиате… Тоже мне знаток и критик.

Форт скрестил руки на груди, наблюдая за перепалкой и позволяя репортерам вдоволь наснимать назревающий скандал.