Самый опасный возраст - Ирина Мясникова (2019)

Наутро за завтраком Валентина Григорьевна ругала Елену Михайловну за нытьё и велела всем пить свежевыжатый сок, а также есть ананасы обязательно до еды, чтобы потом не раздуться на пляже, как три бочки. Даше пришлось несколько раз сбегать за соком. Потом Валентина Григорьевна разглядела в конце зала кофейный автомат, и Даша уже бегала к автомату за кофе, чем вызвала недовольство официанта, который всё время норовил налить всем Смирновым кофе «бурдэ» из кофейника. Валентина Григорьевна закрывала чашки рукой, пресекая эти попытки, и с нежной улыбкой говорила:

– Спасибо, голубчик, мы как-нибудь сами.

Потом Валентина Григорьевна достала сигарету и закурила, чем вызвала изумленье Елены Михайловны.

– Мама, ты куришь? Даша, ты знала? – кудахтала Елена Михайловна, оглядываясь по сторонам. Наверное, опасалась, что из-за угла выскочит какая-нибудь местная полиция нравов и заберет распоясавшуюся пенсионерку в зиндан. Или как там называется самая страшная арабская тюрьма.

– Успокойся. Я делаю это очень редко в минуты душевного потрясения. А нынче у меня душевное потрясение. Внучка у меня революционЭрка, а дочь слезоточивая мамзЭль, – сообщила Валентина Григорьевна, затягиваясь сигаретой под укоризненным взглядом официанта. – Из-за этого я должна маяться в своем одноместном номере с большой такой внучкой в кровати. Она, как и положено революционЭрам, тянет моё законное одеяло на себя! Хватит уже ныть о несбыточной любви. Нет её! Давайте решать, как жить дальше.

– А чего тут решать? Я с пятнадцатого числа в Румынии работаю, не забыли? – с гордостью в голосе сообщила Елена Михайловна.

– Вот! А я наконец-то буду на твоей машине кататься! – посчитала нужным вставить Даша.

– Фигушки!

– Почему фигушки? Ты ж её с собой не возьмешь? Утомишься перегонять.

– Не возьму. Мне там казенную машину выдадут! – Елена Михайловна показала Даше язык.

Даша уже, было, открыла рот, чтобы обозвать мамулю жадиной и в свою очередь заныть. Как тут не заныть! Права у неё ещё вон, когда получены, а машины собственной нет, и не светит, с её-то зарплатой в аптеке.

– Вот видите, сколько у нас нерешенных вопросов, – строго сказала Валентина Григорьевна и подмигнула Даше. – Машина – фигня! У меня есть инструктор знакомый, Дашка с ним позанимается. Сначала на его машине, а потом и на собственной, в смысле, на твоей, Леночка!

– Но…, – попыталась возразить Елена Михайловна.

– Молчи, у ребенка трудный возраст. Забыла?

– У меня трудный возраст?! – возмутилась Даша. – Это у мамули трудный возраст.

– У меня? – удивилась Елена Михайловна.

– Ну, да! У тебя «последний вагон»! – сообщила Даша.

– А у тебя «секс, наркотики, рок-н-ролл» и еще политика! – парировала Елена Михайловна.

– Молчать! – рявкнула Валентина Григорьевна. – Никаких «последних вагонов». Ты, – она ткнула пальцем в Елену Михайловну. – Поедешь в Румынию, забудешь своего безработного шаромыжника и выйдешь замуж за работящего румына. А ты, – тут Валентина Григорьевна ткнула пальцем уже в Дашу. – Будешь заниматься с инструктором, а потом оттачивать водительское мастерство. Естественно, за свой счет.

– А это дорого?

– Откуда я знаю. Дам тебе телефон, сама договоришься. И тут мы подходим ещё к одной проблеме. Где ты будешь жить?

– В смысле? – спросила Елена Михайловна и посмотрела на Дашу.

– В смысле? – спросила Даша, и они с Еленой Михайловной обе посмотрели на Валентину Григорьевну.