Ночная птица - Брайан Фриман (2018)

– Как вы сегодня себя чувствуете? – спросил он у Фрэнки. – Вы в порядке? Вчера вечером вы заставили меня поволноваться.

– Я в порядке, но мне необходимо увидеться с вами, – ответила она. – Пациента, которого я оберегала, зовут Тодд Феррис. Нам нужно срочно найти его.

Глава 39

– Это дом Даррена Ньюмана, – сказала Фрэнки Фросту.

Инспектор, рассматривавший викторианский особняк на Оук-стрит, по другую сторону узкой полоски парка Панхандл, опустил бинокль. Особняк будто вырезали из открытки с видами Аламо-сквер. Он был узким, фасад украшен фризом с зелено-сиреневым «огуречным» узором, а к двери вели красные ступени. В центре фронтона под двускатной крышей расположился эркер.

Фрост и Франческа стояли в парке, а над ними высились вековые эвкалипты. Траву усыпали похожие на узкие лезвия стилета листья. Был ранний вечер, и тяжелые тучи уступили место туману, из-за которого лица делались влажными.

– Ньюман дома, – сказал Фрост. – Я вижу его внутри.

– Тодда я не видела, но уверена, что рано или поздно он здесь объявится.

– Он сказал, что собирается убить Ньюмана? – спросил Фрост.

– Да. Это единственная причина, почему я могу все рассказать вам, инспектор. Тодд на грани. Я не знаю, что он натворит. Но, если честно, меня больше волнует, что с ним сотворит Даррен, когда узнает, что Тодд вычислил, что происходит.

Борода и волосы Истона поблескивали от осевшей на них влаги. Он стал разглядывать в бинокль машины, припаркованные на Оук-стрит, медленно продвигаясь по парковым дорожкам и прячась за стволами деревьев. Однако они были одни: мелкий дождь выгнал всех из парка.

– Больше никто за домом не наблюдает, – сказал он.

– Я видела лицо Тодда. Он настроен очень решительно. Он придет сюда.

Они молча продолжили ожидание. Позади них проезжали машины, выбрасывая из-под колес снопы брызг. Фрэнки не спускала глаз со старинного викторианского особняка, но холод и дождь направили ее мысли на утесы Пойнт-Рейес. Думая о тех последних выходных с отцом, она теперь четко видела его тело внизу, на камнях. Лицом вверх. В крови.

И слышала собственный голос: «Стой!»

Но больше ничего. Ее память была чиста, как лист бумаги.

Фрэнки обнаружила, что жалеет о том, что сделал Джейсон, пусть она и сама попросила его об этом. Она была свидетелем последних мгновений жизни отца, а теперь та прогулка оказалась полностью стерта из ее сознания.

«Ты то же самое делаешь с остальными», – прошептал ей внутренний голос.

Фрэнки никогда не понимала, что испытывают пациенты, когда лежат в шезлонге и смотрят те изображения, что она специально подбирала для них, и реагируют на внушение. Она никогда не знала, что они чувствуют потом, когда часть их прошлого стерта. Теперь у нее появилась возможность посмотреть через другой конец микроскопа. И ей не понравилось то, что она увидела.

– Вы в порядке?

Фрэнки поняла, что Фрост внимательно смотрит на нее, и вид у него озабоченный.

– Да, все хорошо. Мне не грозит новый припадок, если это то, что вас беспокоит.

– Вы были где-то далеко, – сказал Истон, – причем где-то в невеселом месте.

Врач поежилась от холода.

– Я критически осмысливаю многие вещи. Временами я спрашиваю себя, чего в своей жизни сделала больше – плохого или хорошего.

В глазах Фроста вспыхнуло любопытство, однако он не стал забрасывать ее вопросами. И она была ему за это благодарна.

– Ньюману кто-то звонит, – сообщил инспектор, а спустя минуту добавил: – Пошли, он куда-то собрался.