Женщина в Восточном экспрессе - Линдси Эшфорд (2019)

Агата вытерла крошечное тело полотенцем. Окровавленная пуповина свисала из животика, обвития не было – так почему же он не дышит?

– Что такое?

Внезапно рядом оказалась Кэтрин. Положив ребенка на одеяло, она низко склонилась над его личиком и накрыла нос и рот своим ртом. Подняв голову на секунду, она вдохнула и снова припала к ребенку.

– Кэтрин, не надо! – Агата в ужасе схватила ее за руку, но та оттолкнула ее, словно одержимая.

О господи, она не выдержала и сошла с ума…

Неожиданно воздух пронзил резкий вопль. Кэтрин запрокинула голову, пытаясь отдышаться.

– Смотрите! – прошептала она. – Жив!

Глава 26

Нэнси устроили в постели, обложив подушками; ребенок покоился у нее на сгибе локтя. Хотя после испытания в пустыне Нэнси была очень слаба, она все же смогла накормить малыша. Его назвали Джеймсом Фредериком – в честь отцов Агаты и Кэтрин. Если бы родилась девочка, ее назвали бы в честь них самих – так заявила Нэнси.

– Спит? – шепотом спросила Кэтрин.

– Похоже…

– Положить его в кроватку, как вы думаете?

Кэтрин покосилась на самодельную колыбельку – ящик, вынутый из комода в ее спальне, застланный полотенцем и самым мягким кашемиром, вырезанным из ее шали.

– Давайте, – прошептала в ответ Агата. – Только бы не разбудить…

Кэтрин осторожно забрала спящего ребенка из рук матери, словно Джеймс был сокровищем из чистого золота, выкопанным в песках Ура. Агата поразилась тому, как быстро Кэтрин взяла ситуацию под контроль. Откуда она знала, что делать?

Устроив ребенка, женщины на цыпочках вышли из спальни. Решено было выпить по заслуженной чашечке кофе во дворе.

Агата поинтересовалась, где Кэтрин научилась приему искусственного дыхания.

– Так делают бедуинки, – ответила та. – Помню, во втором сезоне я видела, как одна рожала прямо в пустыне. Это была жена рабочего: она пришла рассказать ему о том, что его отец умирает, и вдруг у нее начались схватки. Она нисколько не волновалась, отказалась от помощи и сама у себя приняла роды. Когда она увидела, что ребенок не дышит, то накрыла его лицо ртом. Я решила, что она убита горем и целует его на прощанье, а оказалось, она просто отсасывала жидкость, которая забилась в нос и в рот.

– И как, сработало?

Кэтрин кивнула.

– Полчаса спустя мы отвезли их в деревню – на каждой выбоине ребенок орал во всю мочь легких.

– Ну слава богу, – улыбнулась Агата. – И теперь вы спасли Джеймсу жизнь.

– Я… – Кэтрин уставилась в чашку. – Я сомневалась, что получится. Он лежал там, на полотенце, такой синий, весь в крови… И я вроде знала, что надо делать – но не могла. Он выглядел так… – Она покачала головой. – Я понимаю, глупо… но он напомнил мне Бертрама. Я не видела тела после…

Кэтрин умолкла, поднесла чашку к губам, однако пить не стала, лишь вдохнула аромат.

– Мне довелось видеть мертвых. Солдат во время войны, гражданских – трупы, которые немцы оставляли в деревнях вдоль линии фронта. Я всегда гордилась крепким желудком на этот счет. А сегодня, когда я увидела Джеймса…

Она закрыла глаза и вздохнула, да так, что кофе расплескался.

– Ну вы только посмотрите, а! Неуклюжая идиотка! – воскликнула Кэтрин, промокая юбку салфеткой. – Вот и доверь мне ребенка!

В этот момент Агата вдруг поняла то, чего не замечала раньше. Приняв решение спасти Джеймса, Кэтрин боролась с собой, с тем бессознательным, что преследовало ее после самоубийства мужа. Когда врач вынес свой жестокий вердикт, он уничтожил не только ее брак: теперь она знала, что неспособна выполнить главное предназначение женщины – у нее никогда не будет детей.