Бессердечно влюбленный - Маргарита Ардо (2019)

Нет, конечно, взбесит, когда в строгий порядок вдруг наносит порывом конфетти кучу фантиков и обрывков модных журналов; а ещё запахов ярмарки, булочек, котлет… Выбивает из ритма, когда в рабочий процесс врывается солнечный ветер, отвлекает песнями, обрывками разговоров; улыбками и дерзким светом. Ветер… Крыша ходит ходуном, шифер поднимается, планы к чёрту, как в Ростове в этом сентябре, когда столкнулись два циклона. Как тут не злиться? Но вдруг я почувствовал себя живым. И понял: мне это нужно. Чёрт побери, вот такая нужна! А не как Ева, новая жена отца. Молодая, скучная моль. Не в смысле внешности, а по характеру.

С Викторией, конечно, предстоит поработать. Не страшно. Как перевоспитать бунтарку? Да так же, как отец меня в своё время, — нахлобучить виной и ответственностью, вырвать из привычной жизни и поставить в условия, где всё переходит под мой контроль. Подальше от дурных соблазнов. Не в спортивный интернат, конечно. Был вариант получше. Я прочитал её страницу в соцсети вдоль и поперёк, выяснил: Виктория мечтает о Франции. Иначе к чему столько круассанов, балкончиков с видом на Эйфелеву башню, сыров с винами, Прованс в лаванде?

Нет, я не сошёл с ума. Для дела это тоже будет полезно. Как говорится в восточной мудрости, «когда дипломатия исчерпана, остаётся женщина». Или наоборот. От перемены мест слагаемых сумма не меняется.

Я снова почувствовал рукой её тепло, скосил глаза на светлую прядь. Притихла, как озябшая птичка. Ещё вчера, как нахлобучил, так и присмирела. Удивительно даже…

Я не чувствовал за собой вины, что наврал про сокращения — на предприятии всё далеко не плохо. И про приглашение французов тоже. Подумаешь, днём раньше или пятью. Правильно приготовленная ложь — основа дипломатии. А я, цитируя Отто Фон Бисмарка, «был рождён, чтобы стать дипломатом», потому что мы оба появились на свет первого апреля.

— Вам сок, минеральную воду, чай, кофе? — подвезла тележку стюардесса.

Я раскрыл перед Викой столик. Она оторопело взглянула на меня и сказала:

— Спасибо… Кофе, пожалуйста.

Я взял воду. Во рту постоянно сохло. За толстым стеклом иллюминатора начало светать.

— Красиво… — себе под нос шепнула Вика, глядя на облака. — Словно взбитые сливки с клубничным сиропом.

Боже, мне бы и в голову такое не пришло! Интересно, как у неё в мозгах всё устроено? Как у Чарли на «Шоколадной фабрике»?

— А вы уже бывали в Париже? — спросила Вика.

— Несколько раз. Но предпочитаю Альпы.

— Почему? — Розовое солнце коснулось её щеки, и та стала какой-то волшебной. Это её особенность — свет снаружи, а кажется, будто изнутри. Аж дотронуться захотелось.

— Люблю горные лыжи.

— Здорово! — сказала Вика. — А я не умею кататься.

— Это легко.

Она вздохнула. Научу. Представилось, как кладу руку на её ручку, сжимающую лыжную палку, показываю, как держать равновесие. Придвигаюсь близко-близко. Так, что носом касаюсь светлой макушки. Хоть сейчас в неё бы нырнул. Так пахнет!

— Вы часто ездите в горы?

Я усмехнулся: наивная, а работать кто будет?

— Зимой вырываюсь. Не в Альпы, так в Розу Хутор.

— Там красиво, — решилась улыбнуться она, но тут же снова отвернулась к окну.

А в ней что-то изменилось. Столько вызова было в её глазах, что куда делось? Или это ненадолго?! Интересно…

— У нас уже сегодня состоится встреча с партнёрами? — спросила Вика, пытаясь выглядеть деловой.

— Нет, сегодня акклиматизация, — ответил я.

— Вы позволите мне немного побродить по Парижу? Очень очень хочется хотя бы Эйфелеву башню увидеть живьём…

— Ваш брат просил вас далеко не отпускать, — напомнил я. — Я дал слово.

— А вы уже видели Эйфелеву башню? — в её глазах блеснула надежда, что я такой лох, который не посетил самую посещаемую достопримечательность мира.